"Протоиерей Иоанн Мейендорф. Византийское богословие (Исторические тенденции и доктринальные темы) " - читать интересную книгу автора

восточнохристианское богословие в целом часто называли "мистическим". И этот
термин совершенно правилен, если только помнить, что в Византии
"мистическое" познание не подразумевало эмоционального индивидуализма, как
раз напротив: имелось в виду непрерывное общение с Духом, обителью Которого
является Церковь. Подразумевалось также и постоянно признавалось, что
человеческий интеллект, человеческий язык неадекватны, если речь идет о
выражении полноты Истины, из-за чего положительные богословские утверждения
о Боге должны все время уравновешиваться коррективами апофатического
богословия. Наконец, византийская "мистика" предполагала отношение с Богом
по принципу "я - Ты", то есть не только познание, но и любовь.
Комментируя стих 3:7 Екклесиаста - "время молчать, и время говорить", -
Григорий Нисский внушает богослову, что:
В рассуждениях о Боге, если встает вопрос о сущности Его,
наступает время молчать. Однако, если речь идет о действиях
Его, знание о чем может снизойти равно и к нам, наступает время
говорить о всемогуществе Его, повествуя о творениях Его и
объясняя деяния Его, подбирая слова для этого. Но в делах,
которые выходят за эти пределы, тварь не должна преодолевать
узы своего естества, и ей подобает довольствоваться познанием
себя. Ибо, на мой взгляд, если тварь не пришла к познаванию
себя самой, не уразумела еще сущности души или природы тела,
причины бытия, ..., если тварь не знает себя, как может она
объяснять те вещи, что за ее пределами? О таких вещах время
молчать; тут безмолвие определенно лучше. Есть, однако, время
говорить о тех вещах, через которые мы в наших жизнях можем
продвигаться в добродетели (13).
Характер и метод византийского богословия определены, следовательно,
проблематикой отношений между Богом и этим миром, между Создателем и тварью,
и затраfoliaвают антрополоfoliaю, которая находит свой всеразрешающий ключ в
христолоfoliaи. Этой неизбежной последовательностью и будет определяться
тематика последующих глав настоящей книги.

Примечания

1. Epanagoge fou nomou, 9th С., III, 8, ed. С. E. Zachariae von Lingenthal,
in J.Zepos, P.Zepos, Jus Craecoromanum, 2 (Athens, 1931), p. 242.
2. John of Damascus, De fide orthodoxa, IV, 17; PG 94:1180bc.
3. Cyril of Jerusalem, Horn, cat., 4, 36; PG 33:500bc.
4. Basil of Caesarea, On the Holy Spirit, 27; ed. B. Pruche, Sources
Chretiennes
17 (Paris, 1945), p. 234.
5. Chalcedon, Definitio fidei, Conciliorum oecumenicorum decreta (Bologna:
Istituto per le Scienze Religiose, 1973), p. 84.
6. Gregory of Nyssa, In Cant. or. VI, ed. W. Jaeger (Leiden: Brill, 1960),
6:182; PG 44:893b.
7. PG 3:1045d-1048b.
8. Origen, De princ., I, 1, 6. Ed. B. Koetschau, GCS, 22.
9. Pseudo-Dionysius, Mystical Theology, PG 3:1048A.
10. Barlaam the Calabrian. Second Letter to Palamas, ed. G. Schiro, Barlaam
Calabro: epistole (Palermo, 1954), p. 298-299.