"Протоиерей Иоанн Мейендорф. Византийское богословие (Исторические тенденции и доктринальные темы) " - читать интересную книгу автора

стихотворный размер. Регент хора пел или произносил речитативом строфы
кондака, а все собравшиеся в храме подхватывали простой рефрен. В построении
кондака выдерживалась единообразная форма: за кратким вступлением следовал
ряд поэтических строф.
Поэзия Романа в целом опирается на образность и драматизм, богословское
содержание его кондаков крайне скудно, если вообще можно говорить о таковом.
К примеру, христологические споры эпохи не нашли отражения в его кондаках.
Написанные на простонародном греческом языке, кондаки должны были сыграть
огромную роль в донесении тематики библейской истории до широких масс; они,
вне сомнения, очень усилили и углубили то понимание христианства,
сфокусированное на Литургии, что стало столь характерным для византийцев.
Часть кондаков Романа сохранилась в литургических книгах в сокращенном виде,
а образец, им учрежденный, был воспроизведен, почти в точности, в
прославленном "Akathistos hymnos", одном из любимейших народом произведений
византийской гимнографии. Пусть, как мы убедимся в том позднее, в дальнейшем
в монастырях возникали один за другим образцы гимнографии, структурой своей
совершенно не похожие на строение кондаков Романа, творчество великого
мелодиста VI в. сыграло основополагающую роль в определении облика
византийского христианства, как отличающегося от христианства латинского,
сирийского, египетского или армянского.

* * *

Культурные рамки византийского богословия после Халкидона все сильнее
ограничивались пределами грекоязычного мира. Богатство негреческих традиций
раннего христианства - особенно сирийского и латинского - все менее и менее
принималось в расчет богословами имперской столицы. Следует помнить, однако,
что вплоть до начала возрождения богословия на Западе в XII в.
Константинополь оставался неоспоримым интеллектуальным центром христианского
мира, с которым почти никакой иной город не пытался соперничать.
Следовательно, это укрепляло и развивало чувство возрастающей, пусть и
достойной сожаления, самодостаточности.

Примечания

1. Origen, De principiis, Praefatio 8; ed. В. Koetschau, GCS 22 (1913),
14,6-13; trans. G.W.Butterworth, On the First Principles (London: SPCK,
1936), p. 5.
2. John Chrysostom, De paenitentia, horn. 6,4; PG 49:320.
3. Emile Bre'hier, Histoire de la philosophic (Paris: Presses Universitaires
de France, 1931), II, 494.
4. H.A.Wolfson, The Philosophy of the Church Fathers (Cambridge: Harvard
University Press, 1956), I, vi.
5. Claude Tresmontant, La Metaphysique du christianisme et la naissance de
la philosophie chretienne (Paris: du Seuil, 1961), p. 23.
6. Georges Florovsky, "The Eastern Orthodox Church and the Ecumenical
Movement", Theology Today 7 (April, 1950), p. 74-76.
7 Georges Florovsky, "The Idea of Creation in Christian Philosophy", Eastern
Church Quarterly 8 (1949), p. 53-77. в См.: Etienne Gilson, La philosophic
аи Moyen-Age (2nd ed., Paris: Payot, 1952), P. 72-77.