"Протоиерей Иоанн Мейендорф. Византийское богословие (Исторические тенденции и доктринальные темы) " - читать интересную книгу автора

Осуждение оригенизма в 553 г. стало, таким образом, решающим шагом в
развитии восточного христианского богословия, которое в последствии
оставалось верным библейскому взгляду на творение, на антропоцентричную
Вселенную, на человека как связное и непротиворечивое единство души и тела,
на историю как на линейный процесс, ориентированный на eschaton7, на Бога
как на личностное и Живое Существо, не зависящее от всякой метафизической
необходимости.

7 Конец (греч.)

Тем не менее решение 553 г. не смогло подвести черту под христологическими
разногласиями. На самом деле каждое доктринальное определение - в Эфесе,
Халкидоне, Константинополе (на Втором Константинопольском соборе), -
разрешая некоторые спорные вопросы, ставило новые. Монофизитский раскол
оставался политической помехой для империи и угрозой Церкви, которая вскоре
должна была столкнуться на Востоке лицом к лицу с вызовами персидского
зороастризма и мусульманства. Подтверждение ортодоксальности Кирилла в 553
г. подняло постоянный вопрос о двух стадиях в развитии личного подхода у
Кирилла: провозглашение, в полемике с Несторием, единства Христа (особенно
тут показательны Двенадцать Анафематизмов) и его более поздняя позиция,
более чувствительная к опасениям антиохийцев. Так, в 430 г. Кирилл не
соглашался, что следовало бы различать в деяниях Христовых божественные акты
от чисто человеческих поступков, но в своем знаменитом послании Иоанну
Антиохийскому, датированном 433 г., он признает, что подобное различение
неизбежно.
Монофизиты после Халкидона обыкновенно предпочитали "первого" Кирилла
"второму". Севир, великий богослов монофизитов, признавал двойственность в
Существе Христовом, но для него эта двойственность была "в воображении",
тогда как "в действительности" имела место только одна природа, или
существо. Эта позиция прямо вела к моноэнергизму. "Один есть деятель, -
пишет Севир, - и едина есть деятельность" (1). Из терминологических
соображений мо-нофизиты, как правило, воздерживались от речей об "одной
воле" во Христе, опасаясь вероятных несторианских ассоциаций. В антиохийской
христологии позволительно было говорить о двух природах, соединенных одной
общей "волей".
Персидские войны императора Ираклия (610-641) вновь серьезно вовлекли
византийское правительство в политику воссоединения с монофизитами, особенно
с армянами. Патриарх Сергий (610-638), друг и советник Ираклия в
богословских вопросах, предложил формулу объединения, согласно которой
монофизиты приняли бы Халкидонскую формулу "двух природ" с тем уточнением,
что природы соединены в одну "энергию" и одну волю. Эта политика была в
какой-то мере успешной и в Армении, и в Египте, и были заключены местные
унии. Моноэнергизм и монофелитство, однако, встретили стойкое сопротивление
со стороны некоторых халкидонцев, возглавленных Софронием, патриархом
Иерусалимским, и Максимом Исповедником. Несмотря на поддержку, которую ему
оказал Ираклий и его наследники, монофелитство в конечном счете было
осуждено Шестым Вселенским собором в 680 г., вновь подтвердившим
Халкидонское постановление о том, что во Христе каждая природа вполне
сохраняет все свойственные ей характеристики, и, стало быть, во Христе
наличествуют две "энергии" или воли: Божественная и человеческая.