"Протоиерей Иоанн Мейендорф. Византийское богословие (Исторические тенденции и доктринальные темы) " - читать интересную книгу автора

акте принесения Жертвы, но остается в то же время Богом по природе и,
следовательно, приемлет Жертву· Сотериху Николай противопоставил молитву,
завершающую "Херувимскую песнь , а автором этой молитвы, как показывают
новейшие изыскания, был не кто иной, как сам Кирилл Александрийский, но
молитва эта входит в обе византийские литургии (они приписываются Василию
Великому и Иоанну Златоусту): "Ты бо еси Приносяй и Приносимый, и Приемляй и
Раздаваемый...". Николай, воззрения которого были одобрены Собором 1156-1157
гг., показывает, что ни Евхаристия, ни труд Христов вообще не могут быть
сведены к юридическому понятию о жертвоприношении, мыслящемуся как выкуп или
торговая сделка. Богу незачем от нас ничего получать: "Это не мы идем к Нему
[чтобы сделать приношение]; скорее уж Он снисшел к нам и принял нашу
природу, не как условие примирения, но дабы встретить нас открыто во плоти"
(4).
Эта "открытая встреча во плоти" получила дальнейшее подкрепление в 1170 г. в
связи с осуждением Константина Керкирского и его приверженца Иоанна Ириника
(Миролюбивого) как скрытых монофизитов. Они провинились в том, что
отказывались применять стих Ин. 14:28 ("Отец Мой более Меня") для различения
между Божественным и человеческим во Христе. Сам этот текст, утверждали они,
касается ипостасных характеристик в Святой Троице, где Отцовство, по
определению, "больше" Сыновства, в то время как человечность Христова,
которая согласно Собору 553 г. отличаема от Божественности лишь "в нашем
уме", обожена и есть "одно" целое с Божественностью. Она, эта Человечность,
не может, следовательно, быть "меньше" Божественности в каком бы то ни было
смысле. Отвергая такие воззрения, Собор 1170 г. еще раз подтвердил решения
Халкидонского и Второго Константинопольского соборов относительно
Божественности Христовой, ипостасно соединенной с истинной и деятельной
человечностью, "сотворенной, изобразимой и смертной". В сравнении с такой
человечностью Божественность определенно "больше".
Весьма специализированные христологические дискуссии XII в., по сути,
явились пересмотром всех главнейших вопросов, обсуждавшихся в V, VI и VII
вв. Византийская Церковь в основном осталась верной представлению, которое
Георгий Флоровский однажды назвал "асимметричным союзом" Бога и человека во
Христе: тогда как сущностный, ипостасный Источник Жизни - Цель и Образец -
остается вполне человечным. То же представление выражается и в
евхаристическом жертвоприношении, единственном в своем роде Деянии, в
котором никакое одиночное действие Христово не представлено в обособлении
либо низведенным до чисто человеческих понятий, наподобие "обмена" или
"удовлетворения". Христос, как ежегодно провозглашает "Синодик в неделю
Торжества Православия", "примирил нас с Собою посредством всей тайны
Домостроительства (икономии), и через Себя и в Себе, примирил нас также со
Своим Богом и Отцом, и, конечно же, с Пресвятым и Животворящим Духом" (5).

Примечания

1. Процитировано в кн.: J.Lebon, Le Monophysitisme severien, etude
his-tonque, litteraire et theologique sur la resistance monophysite an
Concile de Chalcedoine jusqu'a la constitution de FEglise Jacobite
(диссертация вЛувенском университете), 1909, с. 445-446.
2. Anna Comnena, Alexiad, Ч, 1; ed. В. Leib (Paris, 1943), II, 187-188;
Syn-odikon, ed. J. Gouillard, Travaux et memoires 2 (Paris: Presses