"Протоиерей Иоанн Мейендорф. Византийское богословие (Исторические тенденции и доктринальные темы) " - читать интересную книгу автора

приверженцев официального иконоборчества, когда тот же Тарасий вместе с
Никифором I (806-815) простили императору Константину VI повторный брак
после развода с первой женой и когда в 857 г. патриарх Игнатий был вынужден
отказаться от патриаршества и престол его занял Фотий. Конфликты эти, хотя и
не считавшиеся формально богословскими, затрагивали вопрос о христианском
свидетельствовании в этом мире и весьма ощутимо влияли на византийскую
экклезиологию и на социальную этику.

Феодор Студит

Феодор в IX в. являл собою как образец строгой монашеской жизни, так и
идеолога ригористской монашеской партии, игравшей решающую роль в судьбах
византийского христианского мира.
В предыдущей главе обсуждался вклад Феодора в богословие образов как аспекта
Халкидонской христологической ортодоксии. Столь же значимым оказалось и его
воздействие на исторические пути монашества. Претерпев суровые гонения
иконоборческого периода, византийское монашество приобрело славу
мученичества, и в православных кругах его авторитет часто был намного выше
авторитета колеблющегося священноначалия. Под водительством Феодора
монашество стало организованным и явным оплотом канонического и морального
ригоризма.
Для самого Феодора иноческое житие, по сути дела, было почти названием
подлинного христианства:
Некоторые люди спрашивают, откуда пошел обычай отказываться от
этого мира и становиться монахами? Но их вопрос - это то же
самое, что спрашивать, откуда пошел обычай становиться
христианами? Ибо тот Единый, Который положил начало
апостольской традиции, предписал также шесть таинств: первое -
освящение; второе - собрание или причащение; третье -
совершенство помазания; четвертое - совершенство священства;
пятое - иноческое совершенство; шестое - служение ради усопших
в святости (1).
Этот фрагмент важен не только потому, что монашество перечисляется среди
таинств Церкви - в списке, разительно отличающемся от пост-тридентского
перечня "семи таинств", - но еще намного важнее, что иноческое состояние
рассматривается как одна из существенных форм христианского совершенства и
свидетельства. Через отрешенность, через обеты нестяжания, воздержания и
послушания, через жизнь, устремленную в уже дарованную действительность
Царства Божия, монашество становится "ангельским житием". Монахи, по
Феодору, образуют эсхатологическую общину, которая осуществляет полнее и
совершеннее то, чем подобало бы быть всей Церкви. Монахи-студиты несли это
эсхатологическое свидетельство в самую гущу столичной жизни, вносили ее в
жизнь центра "мира сего", полагая нормальным пребывание в почти непрерывном
конфликте с "миром сим" и со всем тем, что этот мир представляет. Они
сложились в хорошо организованную группу. Их настоятель не терпел духовного
индивидуализма раннехристианских отшельников и создал из монахов Студитского
монастыря строго организованную литургическую и неустанно трудящуюся общину,
согласно лучшим общежитийным традициям, восходящим к Василию и Пахомию.
Для Феодора и его учеников "неотмирность" никогда не означала, что
христианская деятельность не нужна в этом мире. Как раз напротив. Монахи и