"Протоиерей Иоанн Мейендорф. Византийское богословие (Исторические тенденции и доктринальные темы) " - читать интересную книгу автора

Евагрия истинная отрешенность оказывается также и отрешенностью от
добродетелей; а сама деятельная любовь поглощается знанием. У Максима,
однако, любовь понимается не только в качестве высочайшей из добродетелей,
но и как единственный истинный итог отрешения. По причине "бесстрастия"
любовь может относиться в равной степени к каждому, поскольку человеческие
пристрастия суть плод несовершенства (15). В конечном счете любовь
человеческая, которая по необходимости включает элемент вожделения (eras),
должна преобразоваться даром Божиим и превратиться таким образом в agape26.

26 "Братская" (христианская) любовь (греч.).

Это преобразование Евагриевой духовности происходит у Максима параллельно с
внесением изменений в самые основания оригенизма, в учение о творении, и
предполагает позитивный взгляд на человека, окончательное предназначение
которого есть не растворение в Божественной Сущности, а "естественная
деятельность", которая становится возможной через Богом данную деятельную
любовь. Абсолютная трансцендентность и недоступность Сущности Божией
становится у Максима - как до него у Григория Нисского, а после него в
поздневизантийском богословии, - делом христианской веры, имеющим
основополагающее значение для духовной жизни (17). Если любовь, а не
"сущностное знание", цель и высочайшее предназначение духовной жизни,
человек, воссоединившись с Богом, остается всецело самим собой в своей
природе и деятельности; но он также наслаждается причастностью к
деятельности Божией, а эта причастность одна в состоянии гарантировать
человеку его полное освобождение от "страсти" и преобразовать его eras в
agape. В византийской монашеской духовности "следование заповедям", то есть
деятельная любовь, останется, следовательно, и предпосылкой, и необходимой
стороной Боговидения.
Для достижения своего взвешенного понимания духовной жизни Максим ссылался
не только на монастырскую духовную традицию. Прежде всего он оставался
последовательным халкидонцем, и поэтому подошел к стоящей перед ним задаче с
основополагающим убеждением в том, что каждая природа Христова сохраняет как
природа свою характеристику и присущую ей активность. "Обожение" не
подавляет человечность, но делает ее более подлинной и, значит, более
человечной.

3. Противление светской философии

Традиционная непопулярность Византии на Западе как в Средние века, так и в
новейшее время несколько сгладилась недавним осознанием того обстоятельства,
что это византийские ученые сохранили сокровища эллинской древности и
передали их итальянскому Возрождению. Если эта передача и действительно
имела место (все сохранившиеся на сегодняшний день рукописи авторов
греческой классической древности являются византийскими по происхождению, и
преимущественно, монастырскими), то также истинным остается и другое
обстоятельство: на протяжении всей интеллектуальной истории Византии
положительный интерес к языческой философии, вновь и вновь проявлявшийся в
ученых кругах, всегда встречал решительный отпор, часто со стороны
официальной Церкви и всегда со стороны монахов. Официальные соборные
заявления против "эллинских мифов" - под этим термином подразумевалась