"Борис Мезенцев. Опознать отказались " - читать интересную книгу автора

съезжу и всех его врагов до третьего колена порешу!.. А ты что, из нашего
села?
- Нет, я из Куцой Долины. Жена из вашего. Хромченко знали?
- Голодранцев Хромченковых? Батрачили у отца. Ленивые были, работали
из-под палки.
Мужик потер ладонью повязку, страдальчески поморщился.
Полицейский повернулся к Сашке, сказал:
- Ты поступай в полицию, а то опоздаешь. Немцы-то скоро разобьют
красных и айда к себе в Германию. Украина самостийной станет, свободной. Вот
тогда править ею будем мы, ее настоящие хозяева. Евреев, поляков и русских
изгоним к чертовой бабушке. Эх, времечко-то настанет, не жизнь, а малина!
Торопись, Сашко, пока место есть. Я похлопотать могу за тебя. Потом спасибо
скажешь. Полицейский покровительственно хлопнул его по плечу, выплюнул
сигарету:
- Жить будешь на широкую ногу, приоденешься, хороший паек получишь. Я
за первый месяц работы в полиции на десять кил поправился.
- Вот это да!.. - восторженно воскликнул Сашка, и его глаза загорелись
от зависти.
- Я до войны свинью выкармливал, так она, проклятая, больше пяти кил за
месяц не набирала, - с серьезным видом отозвался длинноусый.
- На советских харчах много не наберешь, - не уловив насмешки, сказал
полицейский и пошел в помещение мельницы.
- Ну и дубина! А морда-то вон какая, не от эрзацев, понимаешь, -
отечественный продукт эта безрогая скотина потребляла...
Мужчина с перевязанной щекой говорил тихо, посматривал на мельницу:
- Помню его отца. Мироед из мироедов. Жадюга, тупой был, с батраков три
шкуры драл, но ни одной службы в церкви не пропускал, выказывал себя
набожным. Распутничал... страх божий. Жену в гроб загнал побоями... Двое
сынов у него было, этот - старший. В полиции на хорошем счету. Говорят,
начальство им не нахвалится, ну а он и выслуживается, из кожи лезет.
Говоривший сочно сплюнул и растер плевок сапогом.
- Ты бы поосторожнее, донесут ему, горя не оберешься, - тихо
предостерег длинноусый и кивнул на Сашку.
Тот услышал, злорадно улыбнулся:
- Брешете вы все на хорошего человека, большевистскую пропаганду
разводите.
Обвел всех взглядом и пригрозил:
- Выйдет - все ему скажу...
Николай вдруг резко шагнул к нему, громко, чтобы все слышали, заверил:
- Если выдашь - утром не проснешься.
- Как это "не проснусь"? Чего мелешь-то?
- Дымоход завалится, угоришь от дыма. Ясно?
Взгляд у Николая был решительным, голос звучал грозно, и Сашка
испуганно попятился.
- Такие случаи бывают, - громко проговорил длинноусый мужчина,
поправляя шапку, словно проверил: на месте ли спрятанная листовка.
- Да, бывают, - подхватили остальные, одобрительно подмигивая Николаю.
- Я... я пошутил, - замахал руками Сашка и, увидев выходившего полицая,
скрылся за спинами мужиков. Полицай уехал, я увлек Николая за собой. Друг
все еще был вне себя от гнева: глаза сощурены, губы плотно сжаты, на щеках