"Сергей Михайлов. Шестое чувство" - читать интересную книгу автора

день. Нескончаемым потоком шли ко мне почитатели моего таланта, причём
многие из тех, кто раньше меня даже замечать не хотел, жали теперь мне руки
и сыпали поздравлениями. Апоносов, всегда надменный и неприступный, и тот
снизошёл до лёгкого похлопывания по плечу и одобрительного ворчания. И даже
Завмагов, сияя своей ряхоподобной физиономией, первым сломал лёд отчуждения
и нанёс визит вежливости.
- Ну ты, старик, и дал! - выразил он своё восхищение. - Не ожидал.
Что же касается моих ближайших коллег по работе, то Балбесов и
Петя-Петушок почему-то решили разделить со мной все тяготы триумфатора и
героя дня и приняли на себя часть предназначенных мне поздравлений, за что
я им остался весьма благодарен. Тамара же Андреевна вилась вокруг меня,
сияя обворожительной (как она сама думала) улыбкой и сыпля комплиментами, и
была, по-моему, на седьмом небе от счастья. Ещё бы! Пол-института имело
возможность лицезреть её сегодня! Не было одного лишь Евграфа Юрьевича. Как
выяснилось чуть позже, он укатил в местную командировку и обещал быть
завтра.
Кульминацией дня был звонок поверженного мною гроссмейстера
Иванова-Бельгийского и предложение выступить с ним в паре на предстоящем
вскоре международном состязании на приз... в общем, какой-то там приз. Я
надулся, как индюк, и обещал дать ответ в самом ближайшем будущем. И даже
не имея возможности читать мысли по телефону, я по его тону понял, что мои
слова большого удовольствия ему не доставили. Но, согласитесь, после столь
сокрушительной победы мне как-то не к лицу было сломя голову кидаться на
любую авантюру, и хотя в глубине души я конечно же сразу принял предложение
моего вчерашнего соперника (разумеется, поеду, куда же я денусь! ведь
Бразилия же!), то тон выдержать я всё же считал необходимым. Мол, пусть
знают наших!
Но утром следующего дня ореол славы и почёта вокруг моей особы
внезапно рассыпался и оставил лишь некий неприятный осадок в душах всех,
кто так или иначе оказался причастен к этому делу. И виной тому стал Евграф
Юрьевич. Не успел я войти в помещение нашей лаборатории, как меня пронзил
пристальный взгляд моего шефа. "И не стыдно?" - как бы спрашивал этот
взгляд. И я вдруг понял, что да, стыдно, но что ж теперь делать, раз всё
так получилось...
- Проходите, проходите, дорогой Николай Николаевич, - сказал он
вслух, не опуская глаз и не моргая. - Проходите и садитесь. - Я прошёл и
сел, но сел почему-то не на своё рабочее место, а на стул рядом со столом
шефа. - Наслышан, наслышан о ваших подвигах. Удивили вы меня, Николай
Николаевич, право же, не ожидал. Как же вам это удалось?
Я развёл руками и слегка пожал плечами.
- Да знаете ли... - я замялся, трепеща перед шефом всем своим нутром.
- Я и сам не ожидал.
- Вот как? - усмехнулся шеф. - Интересное дельце. А знаете что,
Николай Николаевич, я ведь тоже в молодости в шахматишки поигрывал. Не
желаете ли партейку сыграть? - вдруг спросил он и извлёк откуда-то из-под
стола шахматную доску с уже расставленными фигурами. - А?
Надо заметить, шеф всегда ставил меня в тупик своим поведением. Вот и
сейчас: я ожидал от него всего что угодно, вплоть до выговора с занесением
(хотя, вроде бы, и не за что), но такого... Нет, моей фантазии на такое не
хватило бы. И если уж говорить честно, то я опешил.