"Сергей Михайлов. Иное" - читать интересную книгу автора

не есть отражение ни внешнего мира объективной реальности, ни
бессознательной работы человеческой психики.
Да и сам Фрейд не вызывал у меня особенных симпатий, порой бывал
даже неприятен и противен. При всём моём уважении к творцу
психоанализа я не раз ловил себя на мысли, что и сам он стал жертвой
какой-то сексуальной мании, которая сумела сублимироваться в его
мозге, воплотиться, проявить себя в одном из самых скандальных
учений современности. Перед глазами стоит картина: Фрейд
"исповедует" пожилую даму, которая поверяет тому свой сон. И вот уже
готово суждение великого психоаналитика: всё сновидение навеяно
женщине (далеко не молодой, заметьте) единственно инцестуозным
желанием по отношению к её взрослому сыну! Как здесь не возмутиться
и не возроптать? Нет, я далёк от мысли видеть в человеке
исключительно сосуд, до краев наполненный жадными, похотливыми
желаниями, которые ищут - и находят - выход если не в состоянии
бодрствования, то уж во сне обязательно. Это противно природе
Человека.
Я заговорил о Человеке с большой буквы? Я, который признался, что
мне глубоко чужд (читай: обрыдл) мир людей? Что ж, я готов
противоречить самому себе, ведь я сам - Человек...
Отныне я зарёкся толковать свои сновидения. Я понял одно: их смысл
- в них самих, но никак не вовне, и постичь его отсюда, из внешнего
мира, невозможно, ибо оба эти мира не соприкасаются ни одной из
своих граней, лежат в разных плоскостях, различных уровнях бытия, не
связанных между собой никакими логическими узами и никакими
законами.
Да, от толкований сновидений, будь то с позиций психоанализа,
астрологии или оккультизма, я отказался раз и навсегда, но постичь
их природу, их место в моей жизни (вернее было бы сказать: моё место
в жизни сновидений) я решил во что бы то ни стало.
Что же такое сновидение?
Сновидение - это голос Неведомого. (7)
Окончательно, как мне казалось, порвав с Фрейдом, я вновь вернулся к
нему, вернее, к одной его мысли, озарившей меня вдруг подобно
вспышке молнии. В сновидениях, вещал гений психоанализа, человек
полностью отрешается от внешнего мира и остаётся наедине с самим
собой. Но если это действительно так, продолжал я мысль, то во сне
человек становится истинным интравертом, не столько по своим
убеждения или складу характера, сколько по самой природе сновидений.

Человек творит сновидения, творит целый мир, мир принадлежит только
ему, ибо это его мир, его творение - и сам же растворяется в нём,
становится частицей его, вливается в него и живёт им. Возникает
любопытный парадокс: человек творит сновидение, и в то же время не
властен над ним; творя, он теряет власть над творением.
Ещё два-три штриха, и я оказался на пороге великого открытия. Если
оба мира - яви и сна - равнозначны и реальны (а в последнем
сомнений у меня больше не осталось), то человек в сновидениях
обретает статус Самого Господа Бога! Аналогия здесь полная: Бог
творит мир из ничего (сновидец творит свой мир также из ничего),