"Николай Григорьевич Михайловский. Рассказы о советских флотоводцах " - читать интересную книгу автора

можно причалить. Никакого пирса, понятно, здесь не могло быть, и даже
хрупкие мостки при очередном отливе снесло бы в воду. Пристали к гранитным
валунам.
Прыжок - и Душенов, чуть покачнувшись, встал на камень. Протянул Юрке
руку, и сын прыгнул следом.
Юрка, с покачивающимся на животе биноклем, оглядывался по сторонам.
- Папа, здесь ничего же нет, - разочарованно протянул он, - избушки на
курьих ножках...
- Дикое место. Но здесь мы построим город.
- Так это еще когда будет?
- Закроешь глаза, потом откроешь и увидишь дома, школы, спортивный
стадион...
Юра недоверчиво глянул на отца:
- Таких чудес, папка, не бывает... Душенов тронул сына за плечо:
- Ты прав, не бывает. Лет шесть - восемь уйдет. А что такое восемь лет
в истории народов, насчитывающих тысячелетия? Один миг! Понимаешь? Идем!
Они осматривали Ваенгу. Это был даже не поселок: несколько скученных у
берега избушек. В ближайшем домике - огонь. Зашли, стряхнули шапки в сенях
и, стуча сапогами, прошли в комнату. Навстречу им вырвалось приятное тепло.
Посреди комнаты топилась буржуйка, и дым гудел в комнатной трубе.
Из-за стола поднялись двое в свитерах и оленьих пимах, и сразу в
комнате стало тесно. Один, с впалыми щеками, поросшими колючками, сосал
мундштук и, не вынимая его изо рта, представился:
- Архитектор Борисоглебский.
Второй, с глубокой ямкой на подбородке, вытянулся, козырнул и
застенчиво улыбнулся.
Душенов обоим подал руки, немного обогрелся возле печурки и предложил:
- Не хотите пройтись?
Архитектор пожевал мундштук:
- Можно. Не боитесь завязнуть? Душенов усмехнулся:
- На лыжах-то?
- Вы не шутите? - оживился архитектор. - Тогда пошли!
- Сергей Степанович, - обратился Душенов к Говоркову, - вы останетесь
здесь. И ты, Юра...
Говорков обрадовался: на лыжах он ходил плохо, и плестись в хвосте не
хотелось. Юра надулся. Как папа не хочет понять, что ему надо все увидеть
своими глазами!
- Папа, - горько сказал он. - Папа!.. Ты...
И не договорил. Суровый взгляд отца остановил его: не уступит. Юра знал
этот взгляд. Папины глаза сразу вдруг становились холодными, чужими. Мама
это объясняла так: "Папа хозяин своему слову. Прежде чем произнести это
слово, он обдумает его".
Юра сидел опустив голову. Говорков сочувственно спросил:
- Худо, брат? Ничего, переживем! Выше нос! Хочешь с ними? Рано еще. У
тебя все впереди. Находишься и на кораблях, и на лыжах... Тебе отец не
рассказывал, какой случай был прошлой зимой вот в этих самых местах?
- Не-ет...
- Пошел на лыжах краснофлотец хворост собирать на растопку.
Ходил-бродил несколько часов, ни одного сучка не мог найти. Ушел далеко, а
тут снегопад начался. Ну, он и заблудился, обессилел, вырыл окопчик в снегу