"Владимир Михановский. Великий Посев (Фантастическая повесть, ж."Мы" 2/1991) [фрагмент, Часть 1]" - читать интересную книгу автора

финики - кончилась вчера. "Значит, здесь и суждено нам погибнуть, - с
внезапным спокойствием, рожденным безнадежностью, подумал старик,
окидывая взглядом пространство вокруг себя. - Что ж, наугад пустыню не
пересечешь..."
Сделав несколько глотков из фляги, мальчик лег на бок, поджал ноги,
закрыл глаза от косых лучей солнца, клонящегося к закату, и задремал.
"Итак, конец, - продолжал размышлять Курбан. - Но лучше погибнуть
здесь, в пустыне, вольным человеком, чем там, в городе, на кровавой
плахе, под топором палача эмира".
- Дед, а за что эмир хотел отрубить тебе голову? - спросил Атагельды,
внезапно открывая глаза. Ход их мыслей был настолько одинаков, что
старик вздрогнул.
- Прогневал я земного владыку, - вздохнул Курбан, - своей
строптивостью. Попозже расскажу тебе подробно, когда выберемся отсюда.
- Думаешь, выберемся, пересечем пустыню? - по-взрослому спросил
Атагельды.
Дед промолчал.
Хотя солнце уплывало в закат, жара медлила, не отпускала.
"Скажу ему всю правду, если он и сам до сих пор не догадался", - с
внезапной решимостью подумал Курбан, но посмотрел на Атагельды и осекся:
тот снова задремал.
Дед откинулся спиной на стенку бархана, не думая о грозной трещине,
грозящей привести в движение многие тонны песка. Глубокие морщины,
изрезавшие его лицо, придавали ему сходство с корой старого дерева.
Особенно много морщин сосредоточилось на лбу. Выцветшие глаза печально
выглядывали из-под сросшихся бровей. Он подложил котомку под локоть,
чтобы не так жег песок, и погрузился мыслями в недавнее прошлое.

...Они жили на окраине города, расположенного на скрещении оживленных
караванных дорог. Их мазанка приткнулась к огромному караван-сараю, где
днем и ночью было людно и шумно: одни приезжали, другие собирались
двигаться дальше, далеко окрест разносились крики погонщиков верблюдов,
звон медной посуды, крики и ругань носильщиков, степенный говор
пышнобородых купцов.
Кузница Курбана располагалась поодаль, у самой дороги, так что дышать
приходилось пылью, поднятой бесчисленными копытами. Зато работы, слава
аллаху, хватало. Подковать животину нужно всем - и богатому всаднику,
гарцующему на снежно-белом арабском жеребце, и бедному дехканину, под
которым еле плетется тощий верблюд. Да мало ли кому еще?..
Однажды из караван-сарая за ним прислала богатая госпожа, у которой
сломалась повозка, обитая рытой китайской тканью. Она дала ему целый
золотой, который старик берег как зеницу ока. Он и сейчас пощупал его в
кармане - маленький кружок, нагревшийся от солнца. Ну и что, разве
золото всесильно? Разве спасет оно их от мучительной смерти?
А однажды степенно подъехал к кузнице на заморенном коне старик с
белой, как лунь, бородой.
Гость степенно спешился, испросив разрешения, завел коня в тень и
первым делом попросил воды не для себя, а для него. Только освободив
коня от поклажи, разнуздав его и задав корму, седобородый незнакомец
принял из рук Курбана пиалу с ледяной водой из артезианского колодца. О,