"Геннадий Михасенко. Неугомонные бездельники (Повесть) " - читать интересную книгу автора

Но Славка молчал, задумчиво шевеля своими полными, как гороховые
стручки, губами. Он был молчун, наш Славенций, и ему это шло, потому что,
когда он говорил, у него зубы стучали, не как, понятно, пишущая машинка,
но постукивали. Конечно, мы могли бы выступить: Борька - с фокусами,
Славка - с какой-нибудь гирей, Юрка - со свистом полухудожественным, я бы,
в самом деле, прошелся на руках, если это кому интересно, но... Борька,
пожалуй, прав - свой концерт мы дали, он еще даже не кончился и неизвестно
вообще, чем кончится, так что, девочки, простите-извините...


ГИБЕЛЬ АНЕЧКИНОГО ОГОРОДА

Спал я в ту ночь плохо. И уснул не сразу, и потом в голову лезла
разная белиберда: будто все куда-то уезжают на поезде, а я опоздал, на
ходу зацепился за последний вагон и не в силах подтянуться, а внизу будто
не рельсы и шпалы, а пустота, и я вот-вот туда сорвусь... Кошмар!
Обычно к девяти часам, когда мама с папой уходили на работу, я
высыпался, и хоть, закрывшись на крючок, снова падал в кровать, но уже
просто понежиться и почитать. А тут чувствую - трясут за плечо, а понять
не могу: или это будят меня, или от поручней вагона отдирают. В ужасе я
резко вывернулся и - шмяк! - на пол. Приехал.
Отец, в майке и трусах, только что умывшись, вытирался полотенцем и
насмешливо глядел на меня. Я ему радостно и подслеповато улыбнулся и -
прыг! - в постель.
- Нет-нет, дружок, ничего не выйдет, вставай, не будешь загуливаться.
Как мы договорились?.. Максимум - до одиннадцати. А ты?.. А ну, давай!
- Пап, заприте меня, а ключ в форточку бросьте, - забормотал я,
сладко зарываясь в подушку.
- Все-все, завтра доспишь. Слышишь? - пристрожился отец. - Живо
умывайся, и пошли. На собрание.
- На какое собрание?
- На дворовое. Во дворе - чрезвычайное происшествие. Управдом всех
собирает.
Я сел. Неужели из-за вчерашнего, из-за крыши?
- Какое происшествие?
- Чрезвычайное!.. Где ты был вчера до полдвенадцатого? - спросил
вдруг отец, складывая полотенце вдвое, точно собираясь пороть меня, чего
давно не было.
Последние крохи сна улетучились.
- У дяди Феди. Со Славкой, - тревожно ответил я, но отец продолжал
вопросительно смотреть на меня. - Мы кино по телику смотрели... про
индейцев.
- А после?
- Домой.
- Сразу?
- Сразу. Да что случилось? - воскликнул я наконец, не в шутку
взвинченный.
Отец расправил полотенце, перекинул через шею и сказал:
- У Жемякиных уничтожен огород.
Я присвистнул. Отец, не спускавший с меня глаз, добавил: