"Сергей Михеенков. Пречистое Поле " - читать интересную книгу автора

Вязьмой это было, в самом начале войны, на них, уже несколько месяцев
бродивших в окружении по лесам, ночью напоролась немецкая разведка, и за
несколько часов, а может, и минут, никто не знал, сколько времени они там
орудовали в окопах, вырезали около взвода из соседней роты. Он в ту ночь
тоже спал, положив на дно неглубокого окопа искусанную комарьем голову. Если
бы разведка взяла чуть правее, то для него война кончилась бы еще тогда, под
Вязьмой, в сорок первом. "Ничего, - думал он теперь, сидя за столом в своем
доме, - хороший хлеб, главное, чтоб вдосталь его было, такого".
Свечной огарок вскоре выгорел, зашипел на дне плошки, будто туда
капнули воды, вспыхнул напоследок ярко, затрепетал и погас. И снова
сомкнулся над сидевшими в тихой горнице мрак.
- О-о, - спохватилась Павла, - а у меня ж и нету другого огня. Лампу
беряжила все, а потом уронила, стекло разбилось, я ее и отдала ребятам.
Ездили по селу, железки собирали, я и отдала. А летось стекла в кооперацию
привезли, всякие. Зри отдала, видишь, каково-то без лампы. Хоть бы свечечка
еще была. А нету. Последняя догорела. Догорела моя свечечка.
- Керосин есть? - спросил Григорий и вздохнул.
- Есть керосин. Должен где-то быть. Сейчас. В сенцах... Если остался, -
ответила она.
- Не надо, я сам найду.
- Там, в углу, - подсказала она.
Он вышел из-за стола, на ощупь прошел к двери, толкнул ее. Григорий
помнил, что дверь всегда отворялась легко, особенно летом, рассыхалась, что
ли. Теперь же она подалась не сразу, трудно подалась дверь, нижний угол
цеплялся за присад. Все тут, в его" дому, годы состарили, перекосили,
переиначили. В сенцах было прохладнее, чем дома. И совсем темно. В окна,
там, в горнице, проникал какой-то рассеянный свет, небо, что ли, вызвездило.
А здесь было совсем темно. В углу, где валялись какие-то старые зипуны и
мотки веревки, он нашел бочонок, заткнутый деревянной затычкой, обернутой
тряпицей. В бочонке слабо поплескивало. Григорий вытащил затычку, вернулся в
дом и спросил, нет ли где какой-нибудь ненужной посудины или гильзы. И Тогда
Павла тоже встала, зажгла спичку, яркий недолгий свет ее выхватил из темноты
печное устье, загнетку, темную затулину, откуда покатым мазаным боком
выглядывал чугунок, накрытый не по размеру большой сковородкой, нагнулась к
подпечью и, погремев черенками ухватов, достала небольшую медную гильзу.
Григорий взял ее, Павлина спичка тем временем догорела, и на ощупь угадал -
от немецкой скорострельной малокалиберной пушки.
- Откуда она у тебя? - спросил.
- В лесу подобрала. По ягоды ходила и нашла. Под ухват подсовываю,
чугуны катаю. Деревяшку засунула и катаю.
- Нашла на чем чугуны катать, - усмехнулся он в темноте и подумал, что
завтра надо бы сделать Павле каток, дубовый, чтобы подольше послужил. И еще
хотел сказать Григорий Павле, ощупывая тяжелый затыльник гильзы, что вот из
такой пушки и накрыло их с Иваном Фидатенковым в той проклятой лощине возле
шоссе. Рота поднялась на прорыв, передовая цепь, смешавшись и не сделав ни
одного выстрела, благополучно добежала уже до опушки леса, и там можно было
уже и залечь, осмотреться, а при необходимости, если немцы обнаружат их и
откроют огонь, окопаться, хоть как-то прикрыть остальных, помочь им
перебежать лощину. И те тоже уже поднялись и ринулись следом, молча" только
оружие глухо побрякивало. Вот тогда-то с левого фланга, из лесочка, ударила