"Сергей Михеенков. Пречистое Поле " - читать интересную книгу автора

возьмись, наших несколько человек, с десяток так, может, чуть побольше,
прямо перед нами реку переплыли и к лесу по балочке побежали. Думали
укрыться поскорее. А немцы поняли, что сейчас они уйдут, пулемет у самой
воды поставили и - длинными очередями. Всех положили. Осипу в самый бы раз
ударить по тому пулемету, это его сектор был. Всех посекли. Мы с Иваном
потом по тому месту проползали, так страшно смотреть было. Вся трава в крови
была. По стольку убитых сразу мы тогда еще не видели. И вот думаю я сейчас и
не пойму: то ли он к тому времени ушел уже, когда окруженцы-то эти через
Десну к нам... то ли смотрел, как их в балке добивали.
- Иуда, - отозвалась Павла, нарушая тишину, царившую несколько долгих
минут после того, как умолк Григорий.
- Присягу забыл.
- Иуда и есть. А из госпиталя пришел в село героем. Как же! За Родину,
за Сталина кровь проливал! Грудь в медалях!
- Что ж, видно, хорошо воевал.
- Воевал. Всюду поспел. И все неправда его, Гриша. Вот у меня сердце и
заходится: как же так, думаю другой раз, неправдой тогда жил, неправдой и
теперь разживается, и все ему ладно, все ему хоть бы что? А ежели бы, к
примеру, Гитлер победил и власть свою установил? А? Нет, не пострелял бы
тогда Осипок на большаке дружков своих. И через фронт бы не побег. Тогда бы
он, гляди, повыше нынешнего начальником над нами сделался. Ему все едино
было, что Гитлер, что Сталин. Любой власти сумел вот угодить.
- Бог с ним, Павла! Придут мужики, разберемся. Решим, что с ним делать.
Григорий вернулся на середину горницы и, глядя в темный угол, чуть
подкрашенный дрожащим светом солдатской коптилки, сказал:
- Павла, гляжу я, икона у тебя. Ты что же, веруешь?
- Верую, - не сразу ответила Павла.
- И молишься? - снова спросил Григорий.
- Раз верую, значит, и молюсь.
- О чем же молишься, Павла? Какие молитвы читаешь?
- Какие жизнь подсказывает, такие и читаю. Всякие. О тебе вот все
молилась.
- Обо мне?
- О тебе. Особенно когда молодая была. Ох, Гришенька, как я об тебе
молилась!
Григорий покачал головой и спросил погодя:
- Правильная ли твоя вера, Павла?
- Правильная, - она посмотрела на иконы, на Григория, снова на иконы и
опять на Григория. - Вон сколько лет я тебя ждала, ты пришел. Правильная моя
вера. Она, может, самая правильная и есть.
Григорий снова покачал головой. Вздохнул. Заговорил, блестя глазами:
- Перед Десной село одно, помню, брали. Это когда мы уже наступали. Наш
взвод в первую траншею ворвался. Обычно немцы бросали траншеи, уходили
глубже. Даже трупы утаскивали. Тогда было легче. Тогда можно было
осмотреться, закрепиться А когда не бросали, когда им некуда уходить было,
мы прыгали им на головы, и начиналась рукопашная. В тот раз они не ушли.
Видать, тоже приказ был железный - ни шагу назад. Через несколько минут от
взвода несколько человек осталось. Мы с Иваном взводного своего перевязали,
штыком ему немец пах проткнул, и потащили к церквушке. Такая маленькая
церквушка была, меньше нашей, вся разбитая сверху. Ни куполов, ни крыши.