"Николай Михин. Дача Долгорукова (хроника пятидесятых)(Повести и рассказы)" - читать интересную книгу автора

перемещающихся звезд. Эти звезды обозначают предметы в море и
по береговой линии. В основном - это суда. Такие же горемыки,
как и мы. Машинная сущность их горит нетерпением развить
скорость, корпус напряжен в ожидании этой скорости. Вахта тоже
напряжена. И как только первые порывы легкого ветерка начинают
делать просветы в туманной пелене, и она постепенно становится
похожей на рваные облака, все как будто оживает. Машина,
корпус, люди...
А в нормальных условиях ночные вахты ( а именно они-то и
зовутся "собачьими") прекрасны.
После ужина, если не "крутят" кино и нет общественных
заморочек, можно
заняться наведением порядка в каюте, посидеть в читальном
зале или просто поспать, все равно в двадцать три тридцать
разбудят. Заправка койки, легкая зарядка, умывание и - на
мостик. Обычное: вахту сдал, вахту принял...
"Собачья" вахта - вахта второго штурмана, грузового
помощника капитана, судоводителя, прошедшего три ступени
штурманской лестницы. Следующая ступенька - старпом, а затем
- высшая на судне - капитан, хозяин судна, или, как зовут
капитанов дальнего плавания - мастер.
Мне "собачьи" вахты довелось стоять с интереснейшим
человеком. Анатолий Андреевич, а для бывалых матросов, если вне
службы - просто Андреич, был опытным специалистом и хорошим
собеседником. Много знал интересного. Умел рассказывать, не
заливая, и слушать, не перебивая. Как всякий полный человек, он
отличался доброй душой и спокойным нравом. Было в нем что-то от
Карлсона, частенько в разговорах прорывались мальчишеские нотки
восхищения чем-либо. За словом в карман никогда не лез, четко
реагировал на шаржевые намеки в отношении своей личности и сам
мог разыграть товарища, если это, конечно, не касалось службы.
В экипаже его уважали и любили. Неугомонный кок-пекарь Саша
Матин при встрече с ним не упускал случая подтрунить:
- Андреич, я все хотел спросить...
- Чего?
- Каюту второго, что, правда, собираются оборудовать в
первой надстройке?
- Не понял. Из каких соображений?
- Ну, тебе, наверное, тяжело спускаться вниз, переходить
из одной надстройки в другую, подниматься в рубку... с таким
животом-то?..
Добродушная улыбка (могла сопровождаться дружеским, но
хлестким щелчком в Санькин лоб):
- У настоящего мужчины это все - грудь. А что у тебя?
Тоже мне - кок: что сзади, то и спереди. Как тошнотик. Уж
повару-то стыдно таким хилым быть. Люди скажут: готовит плохо,
если сам не ест.
С этими словами Андреич идет дальше, а Саша вслед пытается
что-то сказать про свою конституцию. Получается, что
подковырнул и сам же оправдывается.