"Николай Михин. Дача Долгорукова (хроника пятидесятых)(Повести и рассказы)" - читать интересную книгу автора

Якубенко. Соперник был Колькой уважаем.
Потом откровенный разговор с Кармен... Неоднократные
объяснения с Адиком. Редкие встречи. То затухающая, то
разгорающаяся, как уголек, надежда.
Буквально все, кроме Наума, осуждали Колькино, как они
полагали, увлечение. Их логика - логика бесчувственных людей
- Кольке была непонятна.
Семья Кармен одной из первых выехала из Дачи Долгорукова
на новое место жительства. Они переехали на проспект Энгельса,
в старый кирпичный дом под номером семь. Ее соседями по
квартире стали бывшие Колькины соседи Котвицкие. И Колька, и
Адик продолжали ездить на Энгельса за взаимностью. Иногда оба
возвращались на одном трамвае, но в разных концах вагона. Нет
взаимности. Настроение обоих - ниже нормы. Особенно у Кольки:
помимо неразделенной любви на его настроение влияло и то
обстоятельство, что он разрушает возможное счастье Кармен и
Адика. Но что он мог с собой поделать?.. Он понимал и "насильно
мил не будешь", и "за любовь надо бороться". Он просто хотел
видеть
любимую, общаться с ней, храня в душе надежду на светлые
перспективы.
Кармен, однако, эти ухаживания порядком надоели.
- Да оставьте вы меня в покое, ради Бога!.. -
воскликнула она однажды с отчаяньем в присутствии обоих
женихов.
И Колька решился. Он уезжал в свой первый отпуск на
родину, где не был более пяти лет. Уезжал уже после окончания
средней школы, как говорится, с аттестатом зрелости в кармане.
Школу он закончил с тройками: математика, физика, химия...
Причина одна. Частые пропуски уроков в последней четверти едва
не стоили ему образования. Но все обошлось. Школа - позади.
Уезжая в отпуск, Колька намеревался подготовить почву,
чтобы осесть там, на родной земле, у родственников, а затем
приехать в Питер за оформлением выписки. Но от любви не
убежишь. Она могла сама погаснуть со временем. Но время этому
еще не пришло. С отъездом Колькины страдания не закончились.
Да, конечно, "время - лучший лекарь", но от знания этого не
становилось легче.
Колькин закадычный друг и родственник Ленька с сочувствием
и уважением слушал его исповедь. И вместе с ним радовался,
когда из Ленинграда на имя Кольки пришло письмо... От Кармен!
Воистину, будто невидимые крылья выросли у Кольки за спиной. Он
порхал, как бабочка. Стихи стали получаться не упадническими, а
радостными. Кармен ни о чем таком не писала. Писала о себе.
Намеков на любовь не было. Но ведь написала же... Просто так не
бывает. И несказанно радовали Кольку слова: "Закружил меня
месяц март". Это он родился в марте, а в разговоре с Кармен
как-то сказал от кого-то услышанное, что слово "март"
по-армянски означает "мужчина".
Оставаться дольше в отпуске Колька не мог. Через два дня