"Николай Михин. Дача Долгорукова (хроника пятидесятых)(Повести и рассказы)" - читать интересную книгу автора

агитировала за новую жизнь, которая со временем становилась все
хуже и хуже. К старости заметно потупела и служила объектом
беззлобных насмешек для односельчан. И прозвище-то дали -
Похлебка - не от хорошей жизни.
Однажды, когда еще ее Ванюшка не приехал, парилась она в
бане у Николая Ивановича. А баня, надо сказать, была у него
шикарная.
Просторная, трехполковая, с предбанником. Многие из
соседей ходили попариться в его баню. В этот день, а было это
перед пасхой, в чистый четверг, у Николая Ивановича попарились
старики Халяпины: дед Максим Зиновев с женой; попарились и
вымылись сами хозяева: дед с внуком да бабушка Варя с Валей,
дедушкиной племянницей, жившей тогда у них и нянчившей
маленького Кольку. Не мылась только дочь их, Колькина мать. Она
себя неважно чувствовала и лежала в постели с полугодовалой
Юлькой. Пару было еще много. Похлебка парилась после хозяев.
Примерно через полтора часа пребывания в бане она постучала в
окно и поблагодарила за баньку. Ее в ответ поздравили с легким
паром, и пошла она к своему дому. Валя, выглянувшая в окно,
заметила, что Похлебка-то вроде вместо платка укутала голову
байковым одеялом. Сбегала в баню - точно: платок ее висел на
гвоздике в предбаннике, а одеяла не было. Ну, что ж, бывает.
Такому в Юсово не удивлялись. Попариться люди любили,
случалось, и запаривались. Кстати, потом Халяпины рассказывали,
что ушли после бани домой, перепутав одежду. Максим напялил
женскую рубаху вместо кальсон, а жена долго не могла вместо
рубашки надеть мужнины исподники, все рукава оказывались
длиннющими, а сама рубашка - короткой.
Так вот, после ухода Дашухи прошло около часа. Колька
лежал на кровати, где он обычно ночевал с дедом, дед в новых
белоснежных кальсонах и рубахе сидел на краешке крловати и
читал газету. В противоположном углу избы стояла другая
кровать, где спала маленькая Юлька с матерью. Валя и бабушка
приспевались у печки, готовились к празднику. На зады выходило
маленькое окошечко, в которое Валя заметила быстро идущего
человека.
- Ой, крестная, кто-то к нам огородами чешет... -
сказала она с удивлением. Время было позднее. "Чесать" вроде
было некому, тем более со стороны огородов, за которыми был
луг, весь в весенних проталинах и лужах.
- Гляди-ка, правда... А может, не к нам...
- А к кому же тогда?..
Через несколько минут в окно избы (не в заднее окошечко, а
в которое стучала Похлебка, когда благодарила за баню) раздался
сильный отрывистый стук и послышался довольно грубый голос:
- Гражданочка, выдь на минутку!..
В тех местах бывали случаи, когда бродячие шайки вырезали
целые семьи.
Колькина мать встрепенулась, проснувшись. Валя попыталась
что-либо увидеть через окно, но на улице было темно. Бабушка,