"Максим Михайлов. Чего не прощает ракетчик" - читать интересную книгу автора

подкрепленный никакими разумными доводами и основаниями ужас, вписанный в
самые глубокие, заповедные тайники души... существующий как бы помимо нас
самих...
Закусив губу и усилием воли стряхнув вялую немощь так некстати
охватившую сильное тренированное тело, Севастьянов несколько громче, чем
требовалось, стукнул в дверь костяшками пальцев, и не давая себе шанса на
отступление решительно распахнул ее широко шагнув в просторный кабинет.
Шагнул с тем же щемящим, обрывающим что-то в животе чувством с каким в свое
время сделал первый раз шаг в разверстую пасть самолетного люка, так же как
впервые выходил в детстве на ринг, а совсем пацаненком нарочно входил в
темную комнату, приучая себя не бояться.
Впрочем, ничего страшного с ним и не случилось. Хозяин кабинета,
моложавый мужчина с умными залысинами и тонкими интеллигентными чертами
лица, оторвался от стоящего перед ним ноутбука и вопросительно взглянул в
глаза посетителю. Севастьянов сразу обратил внимание на профессиональную
цепкость его взгляда, кажется будто просто посмотрел, а на самом деле словно
сфотографировал навечно, откладывая в специальную ячейку памяти, причем
успел "щелкнуть" своим внутренним фотоаппаратом как минимум три раза: фас
крупно, общий план и стандартное фото на документы, три на четыре, по грудь
с уголком для печати.
- Подполковник Севастьянов, - отрекомендоваться получилось достойно,
коротко и по-деловому, с четким офицерским полупоклоном.
В последний момент он все же успел поймать и проглотить так и
прыгнувшее на язык угодливо-вертлявое: "Вызывали?" и мысленно поздравил себя
с этой маленькой победой над собственным страхом, подумав мельком, что это
хорошее начало, сулящее, возможно и общий выигрышный счет встречи.
Фээсбэшник меж тем расплылся в дружелюбной улыбке привставая из-за
стола и всем своим видом демонстрируя намерение лично проводить дорогого
гостя в центр кабинета. Намерение это впрочем так и осталось лишь
демонстрацией радушия, правда, достаточно убедительной.
- Как же, как же, Виктор Сергеевич, конечно, конечно. Проходите же,
давно Вас ждем.
Вновь подавив нешуточным напряжением воли вертящийся на языке вопрос о
том, зачем это собственно его так давно ожидает старший оперуполномоченный
Луговин, Севастьянов тяжело ступая по скрипящему под его шагами полу прошел
к столу хозяина кабинета и повинуясь гостеприимному жесту опустился в
удобное офисное кресло, стоящее рядом.
- Может быть чаю или кофе? - хлопотал меж тем Луговин, цепко
вглядываясь в глаза и растягивая уголки губ в медоточивой улыбке. - Если
хотите курить, не стесняйтесь, вот, пожалуйста, пепельница... Беседа у нас с
Вами неформальная, так что, прошу Вас, чувствуйте себя свободно...
- Чувствуйте себя свободным... пока... - нервно сыронизировал
Севастьянов.
- Ну зачем же Вы так? - притворно обиделся опер. - Я действительно
хотел лишь пообщаться с Вами. Сразу оговорюсь, что никаких претензий ни у
меня лично, ни у нашего ведомства в целом к Вам нет, да и быть не может. По
всем отзывам Ваших командиров и сослуживцев Вы отличный офицер совершенно
неспособный заинтересовать нашу службу в... э-э... профессиональном плане,
скажем так...
Севастьянов лишь хмыкнул, стараясь разорвать контакт с впившимся в него