"Кальман Миксат. Говорящий кафтан " - читать интересную книгу автора

Просто забавно, до чего походили тогда друг на друга даже большие
алфельдские города. Правда, каждый из них имел в что-нибудь свое, чем мог
похвастаться только он один: Дебрецен - коллегию, Сегед - церковь короля
Матяша, Кечкемет - колокольню святого Миклоша, на которой дружелюбно
уживались и кальвинистский петух, и лютеранская звезда, и католический
крест! Кроме того, каждый из городов славился какими-нибудь особенными
яствами: Дебрецен - колбасой, Кечкемет - яблоками, Сегед - перцем. В
последующие времена города эти не отставали друг от друга и в духовном
развитии, показывая, на что они способны: Дебрецен дал Михая Витеза Чоконаи,
Сегед - Андраша Дугонича, Кечкемет - Йожефа Катону...
А наши герои между тем ехали и ехали, пока не очутились в большом
людском муравейнике - в Буде, где они тотчас же приступили к делам - каждый
занялся тем делом, которое было ему поручено.
Первая роль принадлежала "смазчику", который отличался от нынешних
смазчиков тем, что смазывал не колеса, а турецких чиновников, и не маслом,
а - золотом. Это ему надлежало бегать от Понтия к Пилату, изловчаться,
приводить "доводы", чтобы аудиенция состоялась.
И вот в среду вечером султан допустил депутацию Кечкемета пред свой
светлый лик.


ГЛАВА ПЯТАЯ

У султана. Астроном

Кечкеметские послы явились на прием к султану богато наряженными:
доломаны внакидку, сабли на боку. А Михай Лештяк был одет и вовсе как бравый
воитель. Сам он и речь держал. В ней кечкеметский бургомистр с таким
мастерством и убедительностью изобразил печальную участь Кечкемета, что
стоявшие за его спиной четверо сенаторов (пятого, почтенного господина
Имеча, еще накануне отправили домой) прослезились. После обильных потоков
красноречия кечкеметский бургомистр перешел к нижайшей мольбе города у ног
самого могущественного правителя в мире: назначить пашу, чауша или
какого-нибудь иного чиновника, пусть даже самого маленького, с постоянной
резиденцией в Кечкемете, чтобы он избавил их наконец от налетов хищных
грабителей. Уже само присутствие в городе представителя его султанского
величества обеспечит покой и мирную жизнь городу.
Тут Лештяк с помощью ловких риторических приемов расписал султану, что
за великолепная жизнь ожидает его наместника в Кечкемете: горожане выстроят
ему за свой счет каменный дом, будут почитать его, услуживать ему, сладким
медом из собственных рук кормить и т. п. Назур-бек, толмач будайского паши,
перевел речь кечкеметского головы султану, слушавшему с бесстрастным лицом
человека, которому наскучило все на свете, даже сама жизнь. Лишь изредка он
едва заметно одобрительно кивал головой. Между прочим, султан был довольно
красивый и симпатичный мужчина лет сорока.
Ибрагим-паша, будайский визирь, стоял подле султана, скрестив на груди
руки, а в налитых кровью глазах его можно было ясно прочесть напряженное
ожидание, словно он хотел сказать: "Речь вашу мы уже слышали, посмотрим
теперь, каковы ваши "доводы".
И "доводы" не заставили себя ждать.