"Кальман Миксат. Говорящий кафтан " - читать интересную книгу автора Потом в отчаянии, порывистым движением сумасшедшего он схватил ножницы
и стал кромсать на куски великолепный шелковый доломан, который только что сшил, хриплым голосом приговаривая: - Сгинь, собака, лопни, собака! Конец миру! Миру, правда, конец не пришел, но доломана - как не бывало, а бедного Мишку действительно увели в зловонную тюрьму при городской ратуше. Старик бросился было за ним, но у калитки его дряхлые ноги отказались служить ему, и он только прокричал с порога: - Не бойся, дорогой сынок, я вызволю тебя оттуда! Добьюсь твоего освобождения! Разумеется, в те времена это было вполне возможно: стоило только обратиться к будайскому паше, чтобы добиться приказа об освобождении. Если сердце будайского паши не смягчалось, то проситель шел к сольнокскому паше - его приказ тоже имел силу. Предположим, что и сольнокский паша пребывал в плохом расположении духа, - тогда имело смысл испросить аудиенцию у калгайского султана, или же прокатиться в Фюлек, бить челом вице-губернатору, а на худой конец, и почтеннейший господин Чуда мог распорядиться, чтобы заключенного выпустили на свободу. Но проще всего было обратиться к его благородию господину Иштвану Кохари, в Сечень. Все эти заслуженные и достойные господа могли приказывать Кечкемету. В это время к Лештяку очень кстати нанялся какой-то бродячий подмастерье, внушавший доверие молодой паренек - так что Лештяк мог спокойно перекинуть котомку через плечо и начать по очереди обходить названных господ (с кем первым повезет), оставив на парня дом и поручив ему принимать заказы и уговаривать нетерпеливых клиентов; служанке Эржике велено было стряпать братец Лацко (тебя ведь, кажется, Лаци зовут, сынок?), не трогай девушку. Она -крестница моя". С тем и отправился старик в путь. Странствовал Лештяк долго. Только в середине зимы вернулся он домой. А зиму " тот год предсказывали суровую, студеную, да она такой и оказалась. Воюющим сторонам пришлось перенести много лишений. Целая сотня отважных куруцев Текели замерзла еще до рождества. А из-за плохого урожая в прошлом году провианта тоже было в обрез; вояки не только мерзли, но и голодали. Словом, не было ничего удивительного, если кое-где они и бесчинствовали. В тот же самый вечер, когда старый Лештяк вернулся домой с грамотой будайского паши, к городу подошел отряд калгайского султана, под предводительством пользовавшегося недоброй славой Олай-бека, турки вели за собой огромную толпу связанных невольников - женщин и мужчин. Олай-бек послал с конными нарочными следующий приказ городскому триумвирату: "Неверные собаки! Если завтра до полудня вы не пришлете мне восемь телег хлеба, сорок волов, двадцать телег дров и четыре тысячи пятьсот форинтов, то я сам приду за ними со своими солдатами и отрублю вашему триумвирату две головы, поскольку городскому голове и одной головы достаточно. Надеюсь, вы поняли, что я имею в виду". В ратуше начался переполох. Гайдуки сломя голову бегали из дома в дом, передавая горожанам приказ печь хлеб и готовить дрова для могущественного Олай-бека" Однако самым сложным оказалось собрать деньги, так как городская казна была пуста. Такое кровопускание сейчас не очень-то легко было |
|
|