"Кальман Миксат. Осада Бестерце" - читать интересную книгу автора

Был ли Иштван Понграц сумасшедшим? Трудно сказать. Мнения окрестных
господ на этот счет разделялись. Можно ли считать человека сумасшедшим
только потому, что он живет, как король? Только на том основании, что у него
воля оказалась сильнее, чем у других: "Не хочу жить в девятнадцатом веке и
возвращаюсь в семнадцатый, потому что мне там больше нравится. Пусть
проходит время, мне до этого нет дела, и я буду жить так, как мне угодно".
Был ли у него нормальный мозг и лишь небольшие странности или в самом
деле не хватало какого-то колесика? Была ли его игра в феодалы желанием
порисоваться или болезнью? Кто знает? Ведь обо всех остальных предметах он
рассуждал и мыслил совершенно здраво.
Весьма вероятно, что внешние обстоятельства определяют не одну лишь
судьбу человека, но и образ его мыслей. Не унаследуй Иштван Понграц
Недецкого замка, быть бы ему адвокатом, или врачом, или еще кем-нибудь. Но
он получил в наследство замок, громкое имя и - стал "последним феодалом",
как он и подписывался в своих письмах.
Вообще говоря, безумие - понятие относительное. Людям ненормальным
кажутся странными здоровые. И как знать, если бы сумасшедших было больше,
чем нормальных, может быть, здоровым пришлось бы переселиться на
Липотмезе.[9]
Но нет, я не стану углубляться в эти вопросы, а просто расскажу вам со
всей правдивостью историю Иштвана Понграца.
Граф Понграц знал, что его считают сумасшедшим, и это, казалось, даже
нравилось ему. Однажды в Подзамеке он подозвал к себе молоденькую
крестьяночку и спросил:
- Как тебя звать?
- Анчуркой, - отвечала дрожащим голосом девушка, побелев как полотно.
- Ну, чего ты испугалась? Тебе, наверное, наговорили, что я -
сумасшедший? Смотри не ври, сознавайся, ведь тебе так говорили? Вот
приставлю палец к твоему носу и сразу узнаю, врешь ты или нет...
- Ага, говорили...
- Ну, вот видишь! Эх, люди, люди! - Понграц грустно улыбнулся. - А ведь
я, ты сама видишь, никого не обижаю. Я хороший человек, - добавил он и
погладил крестьяночку по белокурым волосам. - Но и ты тоже хорошая девочка.
Что привезти тебе из города?
Девочка покраснела, спрятала лицо в передник и стыдливо пролепетала:
- Коли можно, привези, барин, румян!
- Ах ты, распутница! - неожиданно рассердился граф и отвесил девчурке
две таких пощечины, что ей уже не нужна была никакая краска.
Иногда Понграцу противны становились люди, разумеется ныне живущие.
Сердце его принадлежало людям былых веков, и граф порой часами смотрел на
портрет Екатерины Медичи (в которую был влюблен), приносил ей цветы -
гвоздики и гиацинты - и собственноручно украшал ими раму портрета. Ведь
Екатерина любила гиацинты!
Так он и жил, не проявляя ни малейшего интереса к настоящему, - даже
газет не выписывал. Жизнь его текла по привычному руслу, и годы не вносили в
нее никаких изменений: утром - молебен, затем военные занятия, после обеда -
разбрасывание денег и просмотр цирковых номеров на трапеции в "костяном
зале", а вечером пьянка с поляком. Люди, окружавшие графа, жили тоже вне
времени и мало-помалу стали такими же чудаковатыми, как их господин, - уже
начинали всерьез верить, что служат при дворе средневекового феодала и что