"Кальман Миксат. Зонт Святого Петра" - читать интересную книгу автора

зонта, из-за которого мальчишки насмехались над его "дядей-папой".
- Вы бы купили себе новый зонт, дядя-папа, - сказал он как-то раз
Грегоричу.
- Вот как! Значит, не нравится тебе мой зонт, малыш? - лукаво
усмехнулся старик.
- Ах, дядя-папа, ведь из-за этого зонта над вами смеются. Даже стихи
про него сочинили.
- Скажи мальчикам, малыш, что не все то золото, что блестит. А если они
это знают, добавь: порою золотом бывает то, что не блестит вовсе.
Когда-нибудь ты все поймешь, Дюри. Потом, когда вырастешь. - Он задумался,
несколько минут рассеянно чертил зонтом по поблескивавшему речному песку и
добавил: - Когда этот зонт станет твоим.
Подвижная физиономия Дюри изобразила притворное восхищение.
- Большое-пребольшое спасибо, дядя-папа. Я догадываюсь, вы
предназначили его мне в подарок ко дню ангела... скажите, не вместо ли
обещанного пони?
И он шаловливо захохотал. Старик тоже смеялся и, довольный, разглаживал
усы, в которых насчитывалось не больше четырех-пяти волосков. Было в его
смехе что-то хитрое, многозначительное, словно он смеялся чему-то своему,
что хранилось в самой глубине его души.
- Нет, нет, пони своего ты получишь. Но помни, что когда-нибудь
достанется тебе и этот зонт, - уж он-то защитит тебя от бурь и дождей.
"Поразительное упрямство! - размышлял Дюри. - Старые люди как-то по
особенному привязываются к вещам и считают, что этим вещам цены нет. Вот и
господин профессор Гавранек: сорок один год очиняет перья одним и те же
ножичком - только ручку да лезвие сменил несколько раз".
Но один эпизод изменил отношение Дюри к зонту, и он раз и навсегда
прекратил свои выпады против него. Однажды они отправились в лодке на Шаргу.
Шарга - крохотный островок расположенный у слияния Тисы и Мароша, где старые
сегедские рыбаки готовят превосходную уху с паприкой. Рыбакам помоложе не
приготовить уже такой ухи, ведь они нынче не знают латыни. А это
единственное блюдо, для приготовления которого, кроме, разумеется, стерляди,
сома, паприки и воды из Тисы, - требуется, еще латынь. Так, во всяком
случае, написано в известной поваренной книге Мартона, где все, по сути
дела, сводится к тому, что "женщина приготовить уху с паприкой не способна",
а автор ссылается на давнее тройное правило сегедских рыбаков, которые
испокон веку, готовя уху с паприкой, следовали ему точно и неукоснительно:
"Habet saporem, colofem et odorem" [Имеет вкус, цвет и запах (лат;)].
Итак, Купецкий, Грегорич и Дюри отправились на прогулку к Шарге. Когда
они подходили к берегу, их утлая посудина на что-то наткнулась и
накренилась. Как раз в этот миг Грегоричу вздумалось встать. Он пошатнулся,
потерял равновесие, опрокинулся назад в лодку и от испуга выронил зонт и тот
упал прямо в воду, и течение тихо и плавно понесло его вниз.
- Ай, зонт! - вскрикнул Грегорич. По лицу его разлилась восковая
бледность, глава наполнились ужасом. Гребцы ухмыльнулись, а старый Мартон
Эрдег, передвинув трубку из одного угла рта в другой, пренебрежительно
заметил:
- Невелика потеря, барин. Зонт ваш уже ни н черту не годен, разве что
пшеничнику в руки. (Пшеничником называли чучело, одетое в лохмотья, которое
ставили в пшеницу для устрашения воробьев.)