"Кальман Миксат. Миклош Акли, или история королевского шута " - читать интересную книгу автора

такого-то человек", его ведь не обидят?
- Конечно, не обидят.
- Спасибо, сударь.
Она немного успокоилась, но моно оное тиканье часов все равно
продолжало оттачивать ее мысль, подобно оселку, направляющему бритву.
- А император слушается других? - снова поинтересовалась она.
- Еще бы! Для того и существуют его советники. Они - его уши, глаза и
руки. С их помощью он слышит, видит и действует.
- Выходит, ему можно хоть и слепым родиться? - Можно. Почему же нельзя?
Сколько уж бывало на свете слепых королей.
- Верно, верно, - подтвердила девушка, - у нас тоже был король Бела
Слепой. Но почему же император, если он с помощью советников и видит. И
действует, говорит. Что поступает так "милостью божьей"?
Камергер пожал плечами.
- Вот чего я не знаю, того не знаю.
В это мгновение дверь рывком распахнули, и вышел весь красный
император. На его лбу, в складках между бровями хмурилась гроза. Он шел в
лабораторию, не глядя ни налево, ни направо, и только, уже миновав девушку,
остановился - у самых дверей, будто что-то вспомнив, и стал подыскивать
нужные слова.
- Девочка, - в конце концов процедил он без тени былой приветливости, -
ты вернешься в пансион и будешь там продолжать с прилежанием учебу. А тот
человек - он оказался неблагодарным негодяем, заслужившим свое наказание. И
я не хочу больше слышать ни слова в его защиту. Я распоряжусь, чтобы вам был
назначен новый попечитель, который будет присматривать за тобой и твоим
братом. Граф Даун, проводите барышню и передайте ее Коловарту, чтобы тот
отвез ее, как обычно, в пансион.
С этими словами император захлопнул за собой дверь, и вместе с нею
захлопнулась дверь и за Миклошом Акли.


Глава VI

Акли в заключении. Миссия Дюри.

Итак, граф Штадион достиг своей цели. Шут государя, бичевавший канцлера
своими эпиграммами и подрывавший его авторитет в глазах императора, был
устранен. Надо сказать, государь поначалу считал дело пустяковым и дважды
воскликнул: "За какой-то стишок, милый граф, за какой-то стишок?!" Но граф
Штадион был силен именно в диалектике и сумел навязать государю свою волю,
вдавить ее в его душу, будто печать свою в мягкий воск.
- Будь это школьное задание - то любой стишок, - действительно, пустяк.
Скажем, адресуют его девчонке - это игра заложенных в человеке от природы
чувств. Можно писать такие вирши для заветного своего сколь особенно, когда
нет надежды на ответную любовь. Но когда человек пишет дифирамбы чужому
императору, это он уже делает не из горького страдания по нему, что не может
на нем жениться, а потому, что у него, как правило, есть другая цель. А
именно - для того, чтобы обратить на себя внимание чужого государя. Ведь
Акли и для вашего величества писал оды на день рожденья, тезоименитства и оп
случаю нового года. И их - тем или иным путем - доводили до вашего (и, увы,