"Кальман Миксат. Миклош Акли, или история королевского шута " - читать интересную книгу автора

и до моего тоже! - добавил он ехидно) сведения, государь! Если же Акли
написал хвалебную оду Наполеону, ясно, что он пытается угодить Наполеону, из
чего совершенно явно следует, что Акли поддерживает какой-то контакт с
Наполеоном, или еще только ищет его. Tertium non datur [Третьего не дано
(лат)]. А то обстоятельство, что Наполеон был Заранее информирован о всех
наших военных планах до сих про (и это частично может быть явилось причиной
наших поражений под Ульмом и Аустерлицм), почти без сомнения доказывает, что
Акли ищет не новых тайных связей с корсиканцем, а намерен продолжать старые.
Наверное и солнечное тепло не согревало так по весне всходы пшеницы,
как доводы графа Штадиона, взлелеивали посеянное им семечко подозрения. С
Акли было покончено. И взбешенный император, как мы видели, предоставил его
своей судьбе. Придворным шутам и поэтам разрешается многое. Но не все! И
если уж совершил преступление, изволь за него расплачиваться.
Однако Акли недолго оставался в "отеле папаши Шмидта"; его до поры
упрятали в тюрьму в Винернойштадте, пока граф Штадион соберет весомые
доказательства его измены. Так, на основании одного-единственного
стихотворения он не решался предать его суду.
- Стишок, это верно - дело плохое! Но что, если вдруг и судья окажется
плохим и не согласится без достаточных доказательств вины осудить Акли.
Значит нужно собирать улики. А до тех пор пусть-ка он посидит в
Винернойштадте. В конце концов, как говорится в арабской пословице: лучше
стоять, чем идти, лучше сидеть, чем стоять. Вот пусть и сидит, если это
лучше.
Собирание доказательств наиболее легкое занятие среди всех видов
собирательства. Ведь, если их нет, их можно вырастить искусственно, как
форель в горном ручье. И виконт Штолен вызвал в Вену начальника
винернойштадтской тюрьмы, господина Бернота, чтобы объяснить ему, в чем
подозревается заключенный, а потому повелел не отбирать чернил и бумаги у
бедняги в часы грустного одиночества, более того - постараться подружиться с
ним, вкрасться к нему в доверие и дать ему возможность (а может быть
осторожно, умело - и совет) пожаловаться на свою судьбу Наполеону и
попросить французского императора вмешаться и добиться его освобождения.
Разумеется, письмо это переслать затем ему, то есть виконту Штолену и так
далее и тому подобное.
Так что для Акли и здесь, в тюрьме, жизнь была не хуже, чем на свободе.
Господин Бернот полюбил узника и приглашал его к себе домой ужинать, перешел
с ним на "ты". Были у господина Бернота и две молоденькие дочки, две
"Гретхен" с мечтательным взглядом, которые по вечерам то играли на арфе, то
пряли пряжу. Одна из них, Клементина, явно заигрывала с Акли, и в Акли не
нашлось сил твердо заявить ей, что мысли его заняты другой, той, что сейчас
находится в Вене, в пансионе на улиц Унгаргассе. Он стал тоже подмигивать ей
в ответ, и вот на квартире начальника тюрьмы понемногу завязалась небольшая
любовная интрига. Правда, иногда Акли ощущал угрызения совести, что сеет в
девушке напрасные надежды, но он отметал эти угрызения так: если открыть
девушке тайну его сердца, тогда возможно душе моей будет спокойнее, но зато
будут безнадежно потеряны удобства для плоти моей: я лишился бы хорошего
питания и вместо души моей, теперь уже страдал бы живот мой. Ну а поскольку
душа моя все равно страдает из-за того, что я пребываю вдали от любимой,
возьму я и этот малый грех себе на душу, ей-то уж все равно. Рассуждая таким
образом, он, по крайней мере, уверил себя, что он отнюдь не дурной человек.