"Кальман Миксат. Два нищих студента" - читать интересную книгу автора

небес, невольно глянул вверх и выпустил противника из рук. Это была его
роковая ошибка. Пишта одним прыжком очутился на спине противника и уперся
коленями в его поясницу. Прием этот, носивший у дебреценцев название
"брынзы", был одной из наиболее мастерских уловок, и великан, взревев от
боли, рухнул наземь.
- Виват! Ура! - вырвалось из сотен глоток. - Да здравствует нищий
студент!
А Пишта подскочил к Беке, прижал его коленями и руками к земле, не
позволяя вновь подняться. Толпа, опрокинув изгородь, с шумом и криками
хлынула на поле боя.
Дядюшка Добош в восторге спрыгнул с дерева, да так неловко, что,
грохнувшись навзничь, чуть-чуть не сломал себе ребро. Однако между охами и
стонами он не забыл крикнуть Пиште:
- Жми его, жми! Не выпускай, сынок! Пусть поест песочку, песок ничем не
хуже варева в доме Буйдошо.
- Отпусти, - прохрипел Беке. - Пусть черт с тобой дерется, а не я.
- Satis![16] Довольно! - сказал подоспевший бургомистр. - Прошлогодний
"fortissimus" может отправляться ворон считать!
Тут снова послышались возгласы: "Ура!" - а знаменитый студенческий хор
запел "Песнь о герундиуме", то и дело повторяя припев:
Давид сильнее Голиафа -
Виват, виват, виват!
Бургомистр Дебрецена торжественно пожал руку победителю, а
расчувствовавшаяся тетушка Добош прослезилась и беспрестанно бегала то к
Пиште, то к котлам, чтобы помешать варившийся в них гуляш.
Но самое интересное было еще впереди. В круг вышла Магда Силади,
нарядная, красивая, и потупив глаза протянула победителю предназначенный ему
подарок. На сей раз это была великолепная, искусно расшитая портупея для
сабли: по сафьяну золотой нитью были вышиты маленькие львы. Лицо Магдушки
зарделось, будто белую лилию в алую кровь окунули, когда она пролепетала те
несколько слов, которые, вне всякого сомнения, велел ей выучить дома отец:
уж больно по-ученому они звучали:
- Да будет воздана честь физической силе, поелику и здоровый дух
выбирает себе прибежищем здоровое тело. Пусть всегда украшает вас сабля, что
будет висеть на этой перевязи. Не выхватывайте ее из ножен без причины, но,
вынув однажды, не вкладывайте обратно без славы!
Юноша стоял с выражением неописуемого блаженства на лице, - так
понравился ему голос девушки. Речь ее казалась ему небесной музыкой, и даже
шум толпы сливался в приятное гармоническое звучание, ласково щекотавшее
слух, наполнявшее ему грудь неизведанной доселе радостью. Небо, по которому
хотя и бежали несколько растрепанных облачков, приветливо смеялось, а вся
листва Большого леса, казалось, улыбалась ему. И у славы первая капля самая
сладкая. Она одна до краев переполнила душу нищего студента.
Дядюшка Добош так развеселился, что принялся кидать в воздух шапку, и,
обнимая знакомых, доказывал всем, хотя никто и не сомневался в его словах:
- Пусть там говорят что угодно, - но самое главное - питание! Питание
совершает величайшие чудеса. Чего только не делает хороший харч!.. Эге-ге! А
куда же вдруг попрятались все Буйдошо?
Разумеется, те предпочли потихоньку улизнуть.
Зато все уважаемые городские господа по очереди подходили к Пиште