"Пьер Милль. Святая грешница " - читать интересную книгу автора

следует, в чем дело, а для расспросов момент был неподходящий.
- Забавно! - произнес Филомор.
Тут послышался голос Клеофана. Он говорил тихо и мягко, чтобы как можно
больше походить на женщину. На этот раз, к удивлению всех, в голосе его
звучало негодование:
- И это все, что ты можешь сказать, Филомор?
- Что же еще?
- А хотя бы то, что нельзя хватать и бросать в тюрьму по подозрению,
без суда, людей нашего круга!
На лицах присутствующих появились улыбки. Клеофона не приняли бы ни в
одном приличном доме Коринфа. Он это прекрасно знал, и это его нисколько не
трогало. Поведение его было непристойное, но тем не менее он твердо был
уверен в том, что его положение и происхождение дают ему право на такое
поведение. Несмотря на остракизм, которому он подвергался в обществе и
который только забавлял его, он был очень чуток ко всем несправедливостям и
способен на порывы величайшего благородства.
- Я считаю, - заметил Филомор, - что иногда бывает чрезвычайно полезно,
для примера, наносить удары сверху, если хочешь бить с пользой.
И, внезапно разгорячившись, он продолжал:
- Да будут они прокляты - не только христиане, но все те
мечтатели-варвары из Азии и Египта, к которым прислушиваются еще больше, чем
к нашим вредным философам! Прошло уже четыре века с тех пор, как они явились
сюда, чтобы заразить воздух Эллады и империи своей лживой химерой: верой в
бессмертие души! С этих пор разве может мир думать - я не говорю о
счастье, - а хотя бы о покое? Мы, эллины, одни в целом мире не боялись своих
богов! Мы их сотворили по нашему образу и подобию: они принимали участие в
наших пирах, садились за наши столы, любили наших жен - и мы отвечали им тем
же. На полях битвы олимпийцы и смертные сходились грудь с грудью, храбрость
человека часто торжествовала над всемогуществом бога, который бежал с поля
сражения, испуская жалобные стоны. Без злобы, весело, под влиянием здравого
смысла, из чувства гордости от сознания, что мы - люди, что ничто не должно
быть выше человека, - мы захотели, чтобы они были нами самими, но только
возвеличенными, бессмертными, прославляющими человеческие инстинкты и законы
вселенной. А душа?.. Мы в ней видим только то, что она представляет собой в
действительности, если она вообще существует: никому ненужную тень, смутную,
неопределенную, которая влачит некоторое время свое жалкое существование и
потом навсегда исчезает в мрачном царстве Гадеса. Я спрашиваю вас: что такое
душа без тела? Так вопрошал нас наш простой и блестящий разум в те времена,
когда люди на земле жили спокойные, беззаботные и сладострастные, - потому
что красота в искусстве есть не что иное, как видимость, ощутимая через
сладострастие, - и полные кипучей деятельности. Да, полные деятельности!
Созидающие для этого мира, в этом мире, который один только и существует!
Филомор оглядел присутствующих и, не переводя дыхания, продолжил:
- Но вот нагрянули к нам эти мечтатели, больные безумцы низших рас,
пришельцы из Африки и Азии, которые живут только для могил. Мрачные,
тупоумные, они поверили в бессмыслицу: в душу без тела! Они верили в нее и
боялись ее. Они видели живых, осаждаемых и мучимых этими беспокойными,
требовательными, несчастными тенями, которые мстили живым за свои несчастия.
Первой заботой было умиротворить их. Потом им пришло в голову: "Мы тоже
будем такими же, как они, и об этом прежде всего надо думать здесь, на