"Пьер Милль. Святая грешница " - читать интересную книгу автораследует, в чем дело, а для расспросов момент был неподходящий.
- Забавно! - произнес Филомор. Тут послышался голос Клеофана. Он говорил тихо и мягко, чтобы как можно больше походить на женщину. На этот раз, к удивлению всех, в голосе его звучало негодование: - И это все, что ты можешь сказать, Филомор? - Что же еще? - А хотя бы то, что нельзя хватать и бросать в тюрьму по подозрению, без суда, людей нашего круга! На лицах присутствующих появились улыбки. Клеофона не приняли бы ни в одном приличном доме Коринфа. Он это прекрасно знал, и это его нисколько не трогало. Поведение его было непристойное, но тем не менее он твердо был уверен в том, что его положение и происхождение дают ему право на такое поведение. Несмотря на остракизм, которому он подвергался в обществе и который только забавлял его, он был очень чуток ко всем несправедливостям и способен на порывы величайшего благородства. - Я считаю, - заметил Филомор, - что иногда бывает чрезвычайно полезно, для примера, наносить удары сверху, если хочешь бить с пользой. И, внезапно разгорячившись, он продолжал: - Да будут они прокляты - не только христиане, но все те мечтатели-варвары из Азии и Египта, к которым прислушиваются еще больше, чем к нашим вредным философам! Прошло уже четыре века с тех пор, как они явились сюда, чтобы заразить воздух Эллады и империи своей лживой химерой: верой в бессмертие души! С этих пор разве может мир думать - я не говорю о счастье, - а хотя бы о покое? Мы, эллины, одни в целом мире не боялись своих наших пирах, садились за наши столы, любили наших жен - и мы отвечали им тем же. На полях битвы олимпийцы и смертные сходились грудь с грудью, храбрость человека часто торжествовала над всемогуществом бога, который бежал с поля сражения, испуская жалобные стоны. Без злобы, весело, под влиянием здравого смысла, из чувства гордости от сознания, что мы - люди, что ничто не должно быть выше человека, - мы захотели, чтобы они были нами самими, но только возвеличенными, бессмертными, прославляющими человеческие инстинкты и законы вселенной. А душа?.. Мы в ней видим только то, что она представляет собой в действительности, если она вообще существует: никому ненужную тень, смутную, неопределенную, которая влачит некоторое время свое жалкое существование и потом навсегда исчезает в мрачном царстве Гадеса. Я спрашиваю вас: что такое душа без тела? Так вопрошал нас наш простой и блестящий разум в те времена, когда люди на земле жили спокойные, беззаботные и сладострастные, - потому что красота в искусстве есть не что иное, как видимость, ощутимая через сладострастие, - и полные кипучей деятельности. Да, полные деятельности! Созидающие для этого мира, в этом мире, который один только и существует! Филомор оглядел присутствующих и, не переводя дыхания, продолжил: - Но вот нагрянули к нам эти мечтатели, больные безумцы низших рас, пришельцы из Африки и Азии, которые живут только для могил. Мрачные, тупоумные, они поверили в бессмыслицу: в душу без тела! Они верили в нее и боялись ее. Они видели живых, осаждаемых и мучимых этими беспокойными, требовательными, несчастными тенями, которые мстили живым за свои несчастия. Первой заботой было умиротворить их. Потом им пришло в голову: "Мы тоже будем такими же, как они, и об этом прежде всего надо думать здесь, на |
|
|