"Артур Миллер. Фокус" - читать интересную книгу автора

тогда как на такой высоте он был виден, но в то же время стоял спиной к
улице, так что если бы они захотели поздороваться с ним, они могли бы это
сделать, а если нет, то могли бы снова не обратить на него внимания, а он
мог сделать вид, что даже не заметил их возвращения.
Очень медленно он растирал зеленую краску, долго отдыхал, а затем
снова, немного поработав, останавливался, чтобы прислушаться, не слышен ли
шум двигателя автомобиля Фреда. От жары исходящей от кирпичной стены
тошнило, но он не собирался спускаться вниз. Он должен узнать.
Он был под впечатлением ужаса ночного кошмара, безжалостной, но
непонятной галлюцинации и он старался вырваться из-под этого воздействия и
разобраться, что же с ним происходит. Тщательно втирая краску, он силился
вспомнить, что же довело его до этого состояния.
Оглядываясь на те дни, когда он искал работу, он не мог ясно вспомнить,
произошло ли что-нибудь в среду, четверг или понедельник. Дни прошли, их
очертания и краски теперь смешались и были одинаково серыми.
Только пятница была отчетлива. В пятницу случилось нечто ужасное.
Первые признаки страха принес ветер, когда он выходил из дома. Хотя
была все еще середина лета ему неожиданно, на мгновение показалось, что
настала осень. Он представил, что скоро пойдет снег. Движение воздуха
вызвало страх, что он и в самом деле может так и проходить все лето без
работы. Зимой не уговоришь себя, что ты в отпуске. Когда станет холодно,
нельзя будет бродить по улицам как сейчас.
Как будто для того, чтобы избавиться от этой мысли он завернул в
кафетерий и взял пирожное, чашку кофе и стакан воды и сел за стол.
Прожевывая вязкое пирожное, он протянул руку за стаканом воды. Он толкнул
стакан внешней стороной руки, и тот упал со стола.
Увидев, что произошло, он тут же вынул свежий носовой платок и, вежливо
улыбаясь, предложил его сидящей рядом дородной женщине, чьи чулки оказались
забрызганы. Ее глаза поднялись на него - глаза, которые превратились в
металл сразу, как только она увидела. Его извинения застряли у него в горле,
прежде чем проклятие округлило ее губы. Как будто порыв леденящего ветра
подул от нее, и он почувствовал, что ему пришлось бы закричать, чтобы через
остекленевшие глаза добраться до ее человеческой сущности. Он продолжил
есть, оставив стакан на полу, а ее с ее бормотанием.
Поднимаясь, чтобы уходить, он посмотрел на молодого человека за другим
столом, который наблюдал за ним, но с чьим взглядом он не отваживался
встречаться, пока не будет готов уйти. Глаза молодого человека излучали
такое же надменное сияние и Ньюмен, как будто спеша по делам, поспешил
выйти, его сердце колотилось.
В этот день, идя по улице, он не мог успокоить дрожь в теле, как только
его начинало преследовать ощущение враждебности. Не то чтобы здесь, или там,
ни на этом углу, ни на том, но намек на встречном лице, или необычный взгляд
человека выходящего из магазина. Водитель грузовика, проклинавший спустивший
скат, каким-то образом проклинал и его. Нелепо... и все же. Совершенно
нелепо и совершенно очевидно.


В этот вечер он приехал домой на подземке. Удивительно, но теперь ему
нравилась заполненная по вечерам подземка. Он садился на идущий без двух
минут пять поезд и занимал сидячее место, а затем на последующих остановках