"Энн Миллер. Взгляд в прошлое " - читать интересную книгу автора

- Какой такой вопрос? - осведомился я, счастливо погружаясь в мягкое
коричневое кресло, которое стало "моим" с тех самых пор, когда я освободил
его от кучи книг. - Я понял, ребята, что вы тут уже некоторое время
общаетесь. Потому как на ступеньки уже можно звать горнолыжников, и только
мои следы смогут им немножко помешать.
Маккефри широко повел своей кружкой с вином:
- Tempus fugit,[10] когда веселишься.
По какой-то неизвестной причине Ариэль нашла это страшно забавным и так
расхохоталась, что плеснула вино на рубашку. Взглянув на пятно, она
удивленно поморгала по-совиному и торжественно произнесла:
- О, хорошо же, hodie adsit, cras absit.[11] - И захохотала снова. Я
подозрительно посмотрел на вино, которое Фечнер протягивал мне:
- Что это вы, ребята, туда кладете?
- Успокойтесь, дети малые, - призвал Фечнер. - Надо задать вопрос.
Он и сам был в великолепном настроении, даже легкомыслен, он прямо-таки
сиял изнутри, широко улыбался, и глаза искрились, когда он спросил меня:
- Если бы вы могли передать книгу, любую книгу, кому-нибудь, кто жил
раньше, какую бы вы выбрали и кому бы отдали?
- Я бы передал биографию Христофора Колумба самому Колумбу, - сразу
ответил я.
- А вы не боитесь, что измените историю? - спросила Ариэль. - Мы жуем
эту проблему уже несколько часов.
- А почему бы ее не изменить? Что хорошего в нынешнем положении вещей?
Если бы Колумб знал, что не найдет ни специй, ни шелков Востока, он бы
никогда не отправился в странствие, тем более на запад. Он бы никогда не
нашел Новый свет, и коренные американцы жили бы в мире.
- Но вы бы никогда не узнали, насколько изменили мир и изменили ли его
вообще. Неоткуда было бы узнать. Не-ет, я бы выбрала книжку несущественную,
приятный пустячок для развлечения, - рассудительно сказала Ариэль. - Я бы
дала "Винни-Пуха" Цезарю, когда он был маленьким мальчиком. Мне всегда
хотелось встретиться с Цезарем, но только с ребенком, а не с генералом или
диктатором. Интересно, каким он был малышом? Я взглянул на Фечнера:
- А вы что решили?
- Я пока не определился, зато Маккефри готов ответить. Расскажите,
Роджер, на чем вы остановились?
Выбивая старый пепел из трубки и наполняя ее новой порцией табака,
Маккефри размеренно вещал:
- Поначалу я собирался сделать что-нибудь знаковое, типа передать
"Новый завет" Иисусу или "Холодный дом" Марии Антуанетте, но потом я
разделил беспокойство Ариэль, что слишком сильно изменю историю, и
остановился на более простом и, несомненно, элегантном решении. Вы знаете,
как я люблю греческую трагедию?
Я кивнул. Действительно, Маккефри заявлял, что Эсхил и Софокл были
богами и никакой писатель до сих пор не написал ничего, сравнимого с их
трудами.
- Значит, я бы дал Софоклу "Смерть продавца". Мне хотелось бы
посмотреть, как он справится с нравственным падением маленького человека,
вместо того чтобы рассказывать о великих людях.
Я тут же вспомнил царя Эдипа, его непоколебимую самонадеянность,
твердую уверенность во власти над своей жизнью и судьбой, которая и привела