"Алан Александер Милн. Столик у оркестра" - читать интересную книгу автора

пропажа портсигара.
- Портсигара.
- Чудная вещица. Платина и золото. Но самое печальное заключается в
том, что это подарок Хью.
Я уже хотел спросить, кто такой Хью, потому что никогда о нем не
слышал, но счел подобный вопрос бестактным. Впрочем, и без вопроса Мэддокс
объяснил, что к чему.
- Марция собиралась за него замуж, они даже обручились. Ты его не
застал, ты же знаком с Марцией лишь один год.
- Два года, - сухо поправил я.
- Бедняжка, какую она пережила трагедию. Хью был летчиком и они хотели
пожениться, как только его переведут в аэродромную службу. И вот при
возвращении из последнего рейда его самолет сбивают над Северным морем.
Портсигар - это все, что осталось от него у Марции. Хью намеревался написать
завещание, он был богат, но, как всякий юный дурак откладывал все на потом.
Да, Марции крепко не повезло.
- Не повезло, - согласился я. - Я, конечно, видел у нее портсигар, но
она никогда не говорила мне о Хью. Вероятно, ей тяжело об этом вспоминать.
- Это точно. Мне, естественно, она говорила... но тут совсем другое
дело.
- Само собой. Сумочку ей уже не вернут?
- Скорее всего, нет, тем более с содержимым. Конечно, можно подарить ей
новый портсигар, но... - Мэддокс пожал плечами. - Заменит ли он портсигар
Хью?
Я видел, что ему хочется, чтобы я восхитился его деликатностью,
поэтому, покачав головой, ответил:
- Слишком дорого по нынешним временам, учитывая налог с продаж.
- Деньги тут не причем, - ледяным голосом отчеканил он напоследок, уже
решив перейти в другое купе. - Я определенно подарю ей портсигар на
Рождество, но дело=то не в этом.
- Я понимаю, о чем вы, - поспешно заверил его я. - Разумеется, вы
абсолютно правы. Абсолютно.
Мои слова его успокоили, и он вновь почувствовал, что может мне
доверять. Приятно, конечно, восхищаться самим собой, но ему очень хотелось,
чтобы им восхищались и другие.
- И в то же время я понимал, что надо что=то предпринимать, - продолжил
он. - Причем немедленно. Бедняжка так плакала. Естественная реакция. И я
купил ей новую сумочку. Кажется, оставленная в поезде была у нее
единственной. Другую ей даже пришлось одалживать у матери. К тому же она
лишилась двадцати фунтов, а до конца следующего квартала еще далеко. И я
посчитал себя обязанным хоть как=то скрасить ее горе.
- Вы исключительно щедры, - с пониманием ответил я. - И наверняка
купили ей то, о чем она мечтала. Вы=то разбираетесь в дамских сумочках. Я
про цвет, форму и все такое. К сожалению, я в этом профан.
- Это точно. О цвете я, конечно, спросил. Естественно, она хотела
сумочку того же цвета, - он хохотнул, весьма довольный собой. - Но сделал
это очень тактично, и она не могла подумать о том, что я навожу справки.
- Убежден, что не могла. Для нее это будет потрясающий сюрприз. Какого
цвета у нее была сумочка? Мне помнится, черная, но, к своему стыду, я не
обращаю внимания на такие вот мелочи.