"Александр Мильштейн. Серпантин " - читать интересную книгу автора

тот самый гость из ниоткуда, что отметелил Матвеева по-взрослому. Он
подумал, что это похожее явление, хотя... что там было уж такого похожего?
Матвееву он вовсе не хотел зла, и сказать, что тот мудак явился "из глубин
подсознания", значило бы перейти на птичий язык, которому психотерапевты
обучают богатых дурочек...
В случае с Генрихом Сергеевичем Манко что-то такое хотел, конечно... Да
и не такое, он ведь чуть сам его не замочил... Но зато в этом случае как раз
ничего такого не было. На самом деле там ведь происходило вовсе не то, о чем
Манко подумал в первый момент. Он позвал было официантку, а потом сказал:
"Не, я передумал", зачем-то даже накрыл пустой стакан рукой...
На самом деле Генрих Сергеевич разбрасывал команду борцов, забивавших
забулдыгу, который на полуторке случайно въехал в лагерь, поломав при этом
забор... Как-то там не вписался в дорогу, да и дороги там особой не было...
Ну, проселочная какая-то была... В общем, каким-то лешим его занесло прямо в
лагерь, причем въехал он туда сквозь забор. После чего мотор заглох, или
водитель сам его выключил, а машину быстро обступила толпа стоеросовых
вольников... Какое-то время они смотрели на кабину, все молчали... Потом
кто-то крикнул: "А ну вылазь!" Водитель не вышел, но в кабине замечено было
шевеление, и тогда уже толпа хищно сомкнулась, и сразу несколько рук
потянулось к дверце грузовика... Водителя выволокли наружу, он был
маленький, жалкий, какой-то весь серый, борцы радостно преобразились и
начали его пиздить. Все вместе, крича от наслаждения, ногами, в прыжке, по
очереди, "дайте я!", "дайте мне!" Подбежав к ним, Манко понял, что бьют
кого-то другого, а Генрих Сергеевич как раз пытается это остановить,
разбрасывая уродов направо и налево, и все-таки, не в силах сам, в
одиночку... Хотя на Генриха Сергеевича они, как ни странно, не поднимали
руку... Странно, потому что то, что они в тот момент из себя представляли,
по идее, вообще не должно было разбираться, кто там встал у них на пути...
Но нет - они сгрудились вокруг несчастного забулдыги в едином порыве...
Манко как сейчас видел: лезущие со всех сторон полуголые одинаковые тела, не
замечающие, как их бьют, лезущие к центру, чтобы отхватить от коллективной
жертвы свой кусок...
Когда они вдвоем наконец отобрали у них добычу, Генрих Сергеевич сел за
руль и отвез полумертвого водителя в ближайшую больницу. Вернувшись в
лагерь, он кивнул Манко, дежурившему у входа, и пошел в тот корпус, где жили
борцы. С точки зрения Манко, это было глупо: кричать "вы не люди!" Ну не
люди... И дальше что? Он что, думал, что этими словами сделает их людьми?
Хотя отчасти Манко был согласен, что-то нужно было предпринять, потому
что толпа потерявших человеческий облик вольников представляла угрозу для
жизни на Земле...
Странно, что после всего, что с ним было в последующие годы, он так
живо вспомнил сцену в сосновом бору... Манко понимал теперь в общих чертах,
что его тогда смутило... В первый момент, когда он увидел Генриха
Сергеевича, облепленного одинаковыми тварями... Какой-то коридор соединил
их... С зомбяком, избивавшим Матвеева...
Но почему все это вспомнилось только сейчас? Как это связано с тем, что
произошло на дороге? А просто бред и то, и другое, и все... Драки были,
избиения были, все когда-то имело место бить... Но мысли, которые мелькали в
голове - и тогда и сейчас - это бред... Надо срочно снять где-то номер и
завалиться спать... На сутки, - думал Манко, потирая глаза.