"Александр Мильштейн. Серпантин " - читать интересную книгу автора

и остался в памяти, маленький, кучерявый... То в небо тыкающий огоньком, то
в глубину... Манко тогда еще вспомнил стих, который они в школе учили
наизусть, "...и гад морских подводный ход..." Тем же летом он познакомился с
учительницей младших классов из Саратова. Она была старше его на пять лет,
но Лене казалось, что это он старше ее лет на двести... Когда она
рассказала, как прошлым летом отдыхала в Гурзуфе и все время думала только
об одном: "Он мог где-то здесь входить в воду..." "Я не могу себе это
представить, - пищала она, - что Александр Сергеевич прямо там лежал на
гальке..." И этим - в числе прочего - постепенно вызвала у Манко какое-то
омерзение... Еще он вспомнил тогда свою встречу с Макаревичем, рассказал об
этом учительнице, а та возмутилась: "Ну ты сравнил!" "Что сравнил, -
проворчал Леня, - разве ж я что-то сравнивал... Слушай, да пошла ты..."
Тогда же они расстались, он вообще о ней сейчас впервые вспомнил. Уже совсем
рассвело, вышло солнце, Манко хотел было еще раз включить радио, но,
вспомнив, куда Макар телят гонял... Не стал убирать палец с кнопки... Как
будто не давая воздуху выйти из надувного матраса с потерявшейся затычкой...
Потом он еще что-то вспомнил, шумно вздохнул и ударил кулаком по панели.
"Что это было?! - громко сказал Манко. - Блядь, что это?!" Он остановил
машину, вышел и очень внимательно осмотрел бампер и покрышки. Ничего нигде
не было. Никакой крови. Высохла? Испарилась? Манко пошел по дороге, делая
руками упорные медленные взмахи. Водителям проезжавших мимо машин казалось,
что он пытается взлететь. Но на самом деле Леня делал эти движения с прямо
противоположной целью - как будто шел по дну моря и сопротивлялся силе,
которая равна весу вытесненной телом воды.

Глава 2. Пятки вместе, носки врозь

- Ставить палатку не стоит. Днем во всяком случае. Пограничники на это
смотрят косо. Лучше расстелить ее на гальке, а когда стемнеет и они обшарят
берег лучом... Можно и поставить... Вообще-то ночи жаркие, дождей здесь
почти не бывает, так что под открытым небом спать еще и лучше...
Поделившись этой информацией, люди, похожие на одну большую семью,
одновременно вскинули на спины рюкзаки, да и пошли себе к трассе.
А Переверзев с Линецким расстелили палатку на освободившемся месте.
Место было удобным прежде всего потому, что люди очистили его от
больших камней. Берег был весь покрыт камнями разной величины, от мелкой
гальки до фрагментов скал, скатившихся по косогору во время какого-то
землетрясения. "Место силы, точка сборки?" - мелькнуло в голове у Линецкого.
Не потому, что он это почувствовал... Скорее, машинально отметил, что
подобными обстоятельствами места здесь наверняка бы воспользовались знакомые
чайники.
Незнакомец, которого Линецкий только что встретил на автобусной
остановке, судя по лицу, на котором не ночевало и тени сомнения, скорее
всего тоже был чайником. Но когда он предложил "объединить усилия",
Линецкий, сам себе удивляясь, сказал "почему бы и нет". Не хотелось так
сразу ехать в обратную сторону. Друзей, которые стояли в Форосе с палатками,
он не нашел, видимо, они уже уехали, а цены на жилье в Форосе кусались -
Линецкий успел расспросить на эту тему старушек, торговавших на тротуаре
персиками. Поэтому неожиданное предложение белобрового великана показалось
довольно заманчивым. Линецкому нужны были несколько дней на морском берегу,