"Александр Мильштейн. Серпантин " - читать интересную книгу автора

Девочка давным-давно спит, а у Доплера бессонница... Красный закат - к
похолоданию, - думает Доплер, а потом бормочет: ...полный штиль, только
что-то за краем... понта движется, номер газеты, или скат, заблудившись,
летает над асфальтом, в разрез поднебесной входит солнце - сеченье аорты
там, где крови становится тесно, и она льется в море, из порта выплывает
ремонтный бульдозер... Лязг и скрежет зубов... Визг геенны... На воде
остаются полозья... Пахнет нефтью... И, значит, вселенной... Адью, суша! Вон
стайка нудистов... Входят в воду..."
Доплер на этом останавливается, хотя последние строчки он прекрасно
помнит.
Но, во-первых, он потом видел у кого-то ту же самую рифму, во-вторых,
все эти игры "с понтом" наверняка уже кем-то сыграны, - думает он... И,
в-третьих, все это как-то тяжеловесно... А так у песни нет ни конца, ни
начала... Так лучше, - решает Доплер и идет дальше, а мы на всякий случай
подбираем... выброшенные из песни слова: "...сквозь щель горизонта... виден
красный белок мариниста... он давно уже пишет для понта..."

Глава 8. Куриный бог

Когда Линецкий последний раз здесь отдыхал, на весь поселок было две
столовые.
В "Книге жалоб и предложений" одной из них кто-то тогда сделал запись:
"Единственный продукт, которым у вас нельзя отравиться - это хлеб". Наверно,
это была правда, и люди не травились поголовно котлетами только потому, что
они на самом деле были из хлеба - котлеты... А те, кого на мякине не
проведешь, выстроились в очередь за новоиспеченными "крымскими пирожками", в
которых, по слухам, на самом деле было мясо... И ничего - остались живы -
тертые калачи... А у Линецкого было сильнейшее отравление - откачивали в
поселковой больнице... На три дня кишечник Линецкого стал тогда как бы
частью местной системы водоснабжения и канализации... Он все это не забыл,
нет... Но, по крайней мере тогда, был простор, воздух, ветер с моря... А
теперь все было законопачено фанерой и жестью, воздух был спертый, всюду
пахло горящим мясом...
В такой атмосфере могут и не откачать... - тоскливо подумал Линецкий.
Ему хотелось бежать от этой новой цивилизации куда глаза глядят... Он утешал
себя тем, что это они и делают - пробираются в толпе, заполонившей всю
набережную, к самому краю поселка.
Их целью был далекий холм, который Переверзев показал Линецкому с
катера... Вот только теперь его не было видно... Трактиры казались
нескончаемыми... Двери их были открыты, везде зеленели бильярдные столы. Или
это был один непрерывный стол? Казалось, что если бы он в первом ткнул кием,
или просто так - рукой, шарик, тот докатился бы до края стола последнего...
"Я качусь, пока хватает сил, - вспоминал Линецкий слова древнего шлягера, -
может быть, все было бы иначе..."
- Давай перекусим, - сказал Переверзев, - а то потом, когда
расположимся, сразу же идти обратно не захочется... А есть-то хочется уже
сейчас, правда?
- Мне нет, - сказал Линецкий, - но пойдем.
Они зашли в трактир под названием "Бубны", не потому что это название
вызвало у кого-то из них какие-то ассоциации, просто мимо как раз проходили.