"Борис Минаев. Мужской день" - читать интересную книгу автора

Поскольку он был нашим самым добрым соседом по коммунальной квартире. Я
почему-то не плакал и не сопротивлялся. Наверное, мне было интересно у
старика Иосифа.
Я забирался на диван, за окном становилось темно. Старик Иосиф щелкал
выключателем и уходил с чайником на большую кухню. Лампочка бросала резкий
ослепительный свет - абажура не было, его заменяла пожелтевшая от времени
газета. В углы комнаты падали от газеты черные кромешные тени. Повсюду - по
углам, на столе и на диване, - пачками лежали старые газеты.
Кирпичная стена почти целиком загораживала окно, но, если положить
голову на подоконник, можно было разглядеть в самом нижнем его углу, как по
освещенной улице ходят люди и иногда проезжают троллейбусы.
Потом дед Иосиф входил в комнату с раскаленным чайником, он осторожно
нес его за ручку, аккуратно обмотанную тряпицей, ставил на старые газеты,
наливал кипятку в большую жестяную кружку и сам размешивал ложечкой два
кусочка сахара.
Все это он делал бережно и молча.
Мне надоедали эти приготовления, и я забирался с ногами на диван,
поближе к карте.
Оттуда я смотрел на лицо старика Иосифа. Под вечер на нем отчетливо
проступала жесткая щетина. Я знал, что она больно колется, и если старик
Иосиф хотел меня поцеловать, то вырывался что есть силы.
- Иосиф! - говорил я требовательно. - Расскажи!
Он смеялся и откладывал газету. Его тень падала на Австралию, Японию и
Аляску, задевая часть Индии.
- Вот это Китай, - говорил старик Иосиф. - У нас сейчас с Китаем очень
напряженные отношения.
Я делал три шага по дивану, чтобы дойти до Китая и посмотреть поближе.
Китай был большой и желтый. Я не спрашивал ничего. Просто следил внимательно
за крючковатым пальцем, скользившим по карте - бережно и медленно.
- Вот Арабские Эмираты. Английский протекторат. О!.. Но это неинтересно
для маленьких мальчиков! - говорил он и наклонялся, чтобы поцеловать меня.
Я вырывался и кричал:
- Нет! Еще!
- Нет, это неинтересно для маленьких мальчиков, - вздыхал старик Иосиф
и отходил от карты, и его тень уходила вместе с ним, а карта вновь
становилась под безжизненным светом лампочки немой и непонятной.
Старик Иосиф не знал сказок. Ни одной. Это его очень расстраивало. Всю
жизнь он читал только газеты.
Тогда я назначал Иосифа злым волшебником и громоздил из трех диванных
подушек крепость, за которой прятался и бормотал заклинания.
Он смущенно смеялся и кашлял.
- Тише, - говорил он жалобно. - Не кричи так! Давид Моисеевич уже лег,
у него же режим, неужели же ты не понимаешь?
Я представлял себе, как Давид Моисеевич, в кальсонах и майке, лежит на
высокой железной кровати и любовно ощупывает свой бицепс.
Мне становилось противно. И еще было обидно за старика Иосифа, что он
живет, задвинутый Давидом Моисеевичем в самый дальний угол нашей громадной
квартиры. Я начинал отчаянно прыгать на диване. Диван визжал, подушки
сползали на пол, и Иосиф подбирал их, громко шепча:
- Ну что ты! Ну, я тебя умоляю!