"Константин Минаков. Харьков 354-286 " - читать интересную книгу автора

главврачом. Девушка ответила, что Александр Степанович и так встретится с
Кошкиным завтра во время утреннего обхода, а сейчас Михаилу Ильичу лучше
отдохнуть и подготовиться к утренним процедурам. Кошкин скрепя сердце
согласился, но больше откладывать в долгий ящик свои вопросы он не
собирался. Он не полный идиот, и способен видеть когда ему лгут, тем более,
когда лгут так неаккуратно и несуразностей в получаемой информации
наблюдается все больше и больше. Вот и сейчас, медсестра стала делать укол,
а используемый шприц мало того, что не был принесен в ванночке с кипятком,
он был просто-напросто вынут из упаковки из того же материала, какой
использовался в емкости с физаствором, так еще и шприц был не стеклянным, да
и иглу медсестра достала из той же запаянной упаковки что и шприц. Это явно
говорило о том, что шприцы в этом оздоровительном заведении не являются
такой уж редкостью.
Хотя рядом с его кроватью находилась кнопка вызова дежурной медсестры,
Михаил предпочел воспользоваться тем, что медсестра, делавшая укол, еще не
ушла из палаты. Кошкин попросил девушку сообщить главврачу о необходимости
организации если не встречи, то хотя бы телефонного разговора с директором
завода N183 Юрием Евгеньевичем Максаревым. Просьба Кошкина была логичной,
ведь даже будучи в Москве после операции он ухитрялся говорить по телефону с
сотрудниками своего завода и быть в курсе дел. А сейчас, когда его танк
наконец-то пошел в серию, Кошкину не предоставляли никакой информации по
текущему состоянию дел. Тем более, что по последним, еще в Москве полученным
сведениям, инженеры завода должны были находиться в Сталинграде с целью
организации помощи в осваивании в производстве танка.
Медсестра, которую звали Таня, обещала сообщить о главврачу о просьбе
Кошкина и вышла из палаты слегка покачивая бедрами.
- Однако выздоравливаю, - подумал Михаила, - пару дней назад и не
обратил бы на нее внимания.
Мысли тут же перескочили на жену, - интересно, как она там. По-хорошему
уже должна была давно в Харьков приехать, и как минимум дать о себе знать.
Размышляя так, Михаил погрустнел, и что бы отвлечься от мыслей о семье, он в
который раз стал осматривать свою палату, выискивая несуразности. Собственно
их искать особо и не нужно было - вся больничная палата была одной большой
несуразностью. Можно было выбрать любой предмет в комнате и найти в нем
весьма странные вещи. Возьмем, к примеру, розетку, находящуюся возле
тумбочки: все вроде бы как и обычно - ну что может быть странного в
электрической розетке, но стоит присмотреться и видишь, что вместо двух
отверстий под вилку, в розетке их три - среднее отверстие находится
посредине и несколько ниже двух обычных, да и сам материал и форма розетки
отличаются от знакомых. И таких вещей можно найти уйму.
Поэтому-то Кошкин и добивался так активно встречи с главврачом.
Главному конструктору нужны были объяснения на образовавшиеся вопросы, и
сказкой про секретный санаторий тут уже было не отделаться. Полежав и
поразмыслив так где-то с час, Михаил решил сходить на разведку хотя бы по
коридору. До этого, как это ни банально не звучало, он еще е был за
пределами своей палаты кроме дня приезда. Еду приносили в палату а для
санитарно-гигиенических нужд за дверью, находящейся напротив выхода в
коридор был оборудован санузел. Между прочим первое знакомство с этим чудом
техники очень удивило Кошкина. Еще бы - сливной бачок находился не на высоте
полутора метров над унитазом и с него не свисала цепь с рукояткой, за