"Хуан Мирамар. Личное время " - читать интересную книгу автора

страшно перепугался и побежал к директору, а Вася остался в его кабинете и
все приказы строчил, пока за ним не приехали, - Волков засмеялся.
Рудаки тоже хмыкнул и выбросил сигарету во вкопанную в землю железную
бочку - институт был химический, и с курением было строго. Он хорошо знал
Григория Борисовича Ферсмана, которого почему-то называли Гогой, знал давно,
задолго до проникновения.
Доктор химических наук, член КПСС Ферсман имел в институте прозвище
"плачущий большевик". Получил он его за вечно плаксивый тон и привычку
постоянно жаловаться.
- Ты знаешь, вчера меня вызвал директор, - говорил он, например, чуть
не плача, своему приятелю и заместителю Ступаку. - И знаешь, что он сказал?
- Что? - интересовался Ступак.
- Он сказал: Гога, ты молодец!
Рудаки усмехнулся, вспомнив эту историю, и тут увидел самого Гогу
Ферсмана, который вышел из института вместе с инструктором райкома и что-то
на ходу ему втолковывал - видимо, выражал свое отношение к антисоветскому
поступку Васи Горского. Его визгливый голос далеко разносился по
институтскому двору. Инструктор мрачно внимал.
"А они ведь все умерли, - подумал Рудаки, - и Гога, и Вася Горский".
Правда, про Горского он точно не знал, а Гога давно умер, в Америке.
Эмигрировал туда на старости лет и там умер. "Наверное, и Вася тоже умер, -
решил он, - с шизофренией долго не живут", - и спросил Волкова:
- Ты вернешься на собрание?
- Придется, - сказал Волков, - Брехов всех по головам будет
пересчитывать. А ты?
Брехов был начальником спецотдела.
- А я думаю смыться, - ответил Рудаки. - Пораньше надо дома быть.
- Смотри, - предостерег Волков, - на проходной всех записывают.
- Я через дырку, - сказал Рудаки.
- Ну давай, - Волков протянул руку. - Завтра зарплата, помнишь? Мы
собираемся отметить. Ты как?
- Как же без меня?! - сказал Рудаки, пожал Волкову руку и быстро пошел
к открытым воротам гаража - надо через гараж пройти, пока ворота не
закрыли - так к дырке в заборе ближе будет.
Проходя по территории гаража, обходя стоящие там в беспорядке грязные
грузовики, перепрыгивая через радужные нефтяные лужи и разбросанные повсюду
железяки непонятного назначения, Рудаки опять подумал о том, как похож
институтский гараж, да и вся территория института, на Зону - зловещую,
полную опасностей и ловушек полосу земли, на которой побывали пришельцы. Как
в фильме Тарковского, торчали тут серебристые шары газгольдеров на
растопыренных железных ногах, змеились шланги и кабели, а по асфальту тек
мутный ручей из вечно поломанного крана.
"Я и раньше думал, что институт Зону напоминает, - вспоминал он,
рассеянно шагая через пустырь к окружавшему институт забору, - еще когда
работал тут задолго до проникновения. Сколько же это лет будет, - стал он
подсчитывать, - 2005 минус 1984. Ого! Двадцать один год прошел, а ничего не
изменилось. Впрочем, в этом году я в институте считай что и не был, зашел в
дирекцию и все. Это в каком же в этом? - тут же спросил он себя. - В каком
году я сейчас, в 2005-м или 1984-м?"
Но ответить на свой вопрос Рудаки не успел, так как споткнулся о рельсы