"Хуан Мирамар. Секретный сотрудник (роман-фантасмагория)" - читать интересную книгу автора * Duty-free shop - магазин беспошлинных товаров (англ.).
- Г-н Эджби передает вам благодарность от имени Службы. Террористов арестовали. Он просил передать, что скоро с вами свяжется. Пока Кузниц думал, что сказать, турок попрощался и исчез. "Секретный сотрудник, "сексот", - противное какое слово, - размышлял он, когда самолет заходил на посадку. - Уж "шпион" и то лучше. Но, слава богу, ко мне это вроде не относится. Ну сообщил о своих подозрениях - выполнил, так сказать, свой долг цивилизованного человека, но я же не собираюсь на них работать". Но неприятный осадок все же остался. Потом самолет сел, была обычная и обычно неприятная процедура на таможне, которая вытеснила все мысли, а потом был дом и друзья, и следующие поездки в Стамбул, и не в Стамбул, и Кузниц обо всем забыл и никогда не вспоминал бы больше, если бы не началась война и не возник снова в его жизни борец с международным терроризмом Эйб Эджби. 3. Карасс - "Все критяне лжецы", - сказал критянин, - Константинов выпил рюмку и, картинно занеся вилку над тарелкой, несколько секунд размышлял, чем бы закусить, хотя выбор был невелик - между соленым огурцом и соленым же грибочком, наконец огурец победил и исчез во рту Константинова. Фраза была вызвана к жизни репликой Кузница: - Накрылся Стамбул, теперь на Крит будем ездить. Такой он был, Константинов. Вольф Шварц спросил: "Крит - это Кипр?". будет?". Дамы не сказали ничего, а Константинов: "Все критяне лжецы", - сказал критянин". И теперь ждал реакции. Реакция последовала незамедлительно. - Это силлогизм, Вова? - спросила Константинова. - Ложный, - после приличествующей паузы, ответил Константинов. Этого уже не мог выдержать Шварц: - Ну, док, ты даешь! Какой же это силлогизм. Это же очевидный оксюморон! - Что за зверь? - спросил Ефим. Ему ответил Дорошенко: - Оксюморон - не знаю, а силлогизм - это про медведку. Мол, медведка - насекомое и имеет хитиновый покров, - и опять спросил о горячем. - Будет, будет, - ответил ему Шварц и спросил Константинова: - Скажешь, не оксюморон? - Скажу, - ответил Константинов, - ты в словаре посмотри. Все с интересом следили, как Шварц, поставив одну на другую две табуретки, лез за словарем на верхнюю полку доходящего до потолка книжного стеллажа. Кузниц поймал сочувственный взгляд Инги и подмигнул ей. "Карасе, - почти с нежностью думал он, - сколько уже лет". Все остальное, что его окружало в жизни: и армейские сослуживцы, и друзья-переводчики, с которыми он уже лет десять ездит синхронить в разные страны, и преподаватели на кафедре в университете - все это гранфаллоны, а здесь карасе, и никакому объяснению это не поддается. Эти определения их компания взяла у любимого ими всеми Курта |
|
|