"Хуан Мирамар. Секретный сотрудник (роман-фантасмагория)" - читать интересную книгу автораВоннегута - у него карассом называлось необъяснимое духовное объединение
людей, в отличие от гранфаллонов - объединений внешних и искусственных: профессиональных, национальных и прочих. Действительно, их многолетнее объединение можно было назвать только карассом - у всех были разные профессии и увлечения, и, казалось, ничто не объединяло их, кроме, может быть, чувства "защищенной спины", по крайней мере, это чувство было у Кузница и за него он был благодарен карассу. Обычно они собирались у Константиновых, в их просторной квартире, но в этот раз карасе собрался у Шварцев на какую-то особую окрошку, которую собственноручно приготовил Вольф из известных только ему экзотических компонентов. Все устроились в студии и ели эту экзотическую Вольфову окрошку, сначала с опаской, а потом без, потому что, кроме окрошки, были еще разнообразные настойки. Студия Шварца комфортом не отличалась. Посредине стоял большой мольберт с вечно незаконченным портретом Иры, красавицы-жены Вольфа, по крайней мере, Кузниц помнил, что он стоял на этом мольберте уже лет пять, а то и больше. Перед портретом на хилом чурбачке неизвестного назначения сидел оригинал - хозяйка квартиры Ира Калинкина, фамилию мужа она не принимала, не без основания опасаясь, что ее коснется скандальная слава авангардиста Шварца, - в окружении остальных дам, которые, как птички на проволоке, устроились на длинной садовой скамейке без спинки и, как птички же, чирикали. В руках у дам были разнокалиберные тарелки и плошки с экзотической окрошкой. Мужская часть карасса устроилась поближе к длинному столу-верстаку, на котором компьютер мирно уживался со старинной ручной прялкой и макетом памятника жертвам Чернобыльской аварии - сложной конструкции из малейшем прикосновении, и беседа шла, как в буддийской молельне, под аккомпанемент тихого перезвона. Константинов устроился у самого стола и даже нашел на нем место для тарелки, остальные тоже сидели возле стола - кто на чем. Ефим принес из кухни два стула и на одном устроил для себя стол - там стояли его тарелка и рюмка. Теперь он тратил немалые усилия, чтобы предупредить поползновения хозяина дома, Вольфа Шварца, который расхаживал между гостями с тарелкой и рюмкой в руках, с размаху усесться на его "стол" - две попытки он уже пресек и был начеку. Кроме хозяина дома, на его импровизированный стол зарился хозяйский кот Минус - любимец хозяйки и потому особа священная и неприкосновенная, - поэтому Ефим чувствовал себя во враждебном окружении, как государство Израиль, и все время нервно озирался. Дорошенко тоже сидел возле стола, но места для его тарелки на столе уже не нашлось и он время от времени пристраивал ее на книги над головой Кузница; сам Кузниц устроился прямо на полу под стеллажом и как "человек глубоко военный" - так говорила одна его знакомая - чувствовал себя, если не комфортно, то уверенно - надо было только следить за котом и был один опасный момент, когда Вольф лазил за словарем, но обошлось. Словарь не помог, хотя листали его долго, и спор увял сам собой, и теперь ругали правительство. Ругали дружно и однообразно, и опять отличился Константинов. Он рассказал притчу. - Как-то, - сказал он, - бог дал лягушкам в цари чурбан, и стали лягушки чурбан высмеивать: "Ну что это за царь?! И глуп, и говорить не умеет, и собой некрасив". Бог послушал их и поставил над ними царем вместо |
|
|