"Хуан Мирамар. Секретный сотрудник (роман-фантасмагория)" - читать интересную книгу автораКузниц участвует в антитеррористической операции. Абдул был приятным во всех
отношениях парнем, начитанным, знал даже кое-какую русскую литературу, и интереснее было с ним, чем с полуграмотными комбатантами из Добровольческого отряда. А что касается Хосе с Ариелем, то за десять лет совместных поездок они так друг другу надоели, что к общению не стремились. "А может быть, это и не с танками связано, - думал Кузниц, - просто просочилось что-то в украинскую разведку от того высокого начальства, с которым Эджби говорил. Вот Гонта и заинтересовался. В любом случае надо Абдулу сказать, - решил он, - да и Хосе наконец рассказать обо всем стоит, чтобы не думал обо мне черт знает что. Волнуется он - знает, что с военной разведкой шутки плохи, даже подсел специально, чтобы поговорить без Ариеля - знает, что Ариелю говорить ничего нельзя, он болтун известный". Самолет пробил слой облаков и начал снижение. Внизу показались покрытые снегом вершины высоких гор, а скоро и весь остров возник в иллюминаторе, окруженный черно-синим с белыми штрихами волн полотном моря - видно, на море был сильный шторм. "Осень все-таки, - думал Кузниц, глядя на суровое, совсем не южное море, - хотя и юг, а осень и здесь чувствуется. Хорошо, что осень - не жарко будет. А с этим Гонтой - решим что-нибудь вместе с Абдулом, в конце концов, враг у нас вроде общий". Стала видна береговая линия, изрезанная бухтами и заливами - среди них выделялся глубоко врезающийся в сушу залив Суда, где когда-то немцы заперли и потопили английский флот. Самолет изменил курс, и в иллюминаторе теперь было видно только бескрайнее неприветливое море. Еще в самолете, когда он сел и выруливал на стоянку, чувствовалось, что с трапа. К автобусу пассажиры шли согнувшись, хватаясь обеими руками за шляпы и фуражки. С Ариеля ветер сорвал его знаменитую кепку, и ему едва ли удалось бы ее спасти, если бы ее не перехватил греческий пограничник. "Какой большой ветер, - вспомнил Кузниц чьи-то стихи, - если приставить гвоздь к стенке, то он войдет в стенку", - но чьи это стихи и как там дальше, вспомнить не мог. После пограничного контроля их встретил вежливый натовский офицер, и вскоре они уже ехали в джипе сначала по узким улицам Гераклиона, а потом по горной дороге в Ретимнон, где им предстояло жить до отправки на Острова. Натовец сказал, что отправят их, насколько ему известно, через несколько дней, а когда точно, он не знает; что заказан им хороший отель с трехразовым питанием и что он уполномочен выдать им суточные на три дня, а там видно будет. Кузниц тут же стал думать, как попасть в Сфакию. Он спросил у натовского офицера, но тот сказал только, что это на южном побережье острова и туда должны ходить автобусы, а какие и откуда, он не знает. "Спрошу в отеле", - решил Кузниц. Ариель вяло поинтересовался, что он забыл в этой Сфакии, и Кузниц сказал, что это историческое место. - Совсем вы с Ингой тронулись на этих достопримечательностях, - заметил Ариель, и тема на этом была исчерпана, а Кузниц, пока они ехали к Ретимнону, все более укреплялся в своем сентиментальном желании посетить место незаметного подвига лейтенанта Краучбека. "Полна неожиданностей жизнь армейского человека, особенно во время войны, - думал теперь Кузниц, сидя на твердой железной скамье английского транспортного самолета, державшего курс на Мальтийские острова, - нельзя |
|
|