"Александр Мирер. Обсидиановый нож" - читать интересную книгу автора

чтобы защитить свою боль и свой ужас.
- Дима, что с вами?
Я хотел ответить. Но второй во мне прокричал: "Ки-хаит-хи!" -
непонятный крик боли и страха. Безволосое лицо отшатнулось, и моя рука
поднялась и ударила. Лицо исчезло. Это было ужасно. Бил второй, тот, кто
воплощался в боли, но удар нанесла моя рука, тяжелый апперкот правой в
челюсть, и я понимал, что счастье еще - боль не позволила поднять локоть
как следует, и удар получился не в полную силу.
... Человек хрипел где-то внизу, у моих ног. Боль отхлынула, как темная
вода. "Его зовут Ромуальд", - вспомнил один из нас, а второй опять крикнул:
"Ит-хи!", и я понял: "Чужой".
Чужой лежал на полу и хрипел.
Я наклонился к белому лицу. Сейчас же боль вспыхнула, как недогоревший
костер, но Я уже боролся. Тот, другой, хотел ударить лежащего ногой в висок,
но я отвел удар, нога попала в сетку. Заорал полосатый кот.
Я назвал его по имени: "Тща-ас". Выпрямился. Боль отпустила, когда я
выпрямился. Чтобы помочь Ромуальду, нужно было еще раз нагнуться, но я уже
знал - боль только и ждет. Боль и то, что приходит с болью, - второе Я.
Ни за что. Я не мог наклониться. Ромуальд лежал на полу - микрофон в
одной руке, браслеты в другой. Он перестал хрипеть, и я как будто
обрадовался и сейчас же забыл о нем.
Из-за моей спины, от прихожей, потянуло новым запахом. Я замер. Не
оборачиваясь, ждал:
... Звонок прозвенел в прихожей. Коротко, настойчиво. И запах стал
сильнее и настойчивее. Я оттолкнул кресло, прокрался к двери. Черный кот
метнулся в темную яму коридора.
Я, теперешний, протянул руку в нейлоновой манжете и отвел вправо
головку замка-щеколды, но только тот, из прошлого, длиннорукий убийца, знал,
зачем я это делаю. Из-за двери шагнула девушка. Та самая, кудрявая тоненькая
гордячка. Она посмотрела на меня. Своим непонятным взглядом, из своего мира
взглянула на меня и как будто приобщила к чему-то, и я выпрямился совсем,
вздохнул и подумал с удивлением - как он мог распознать запах женщины,
выделить его из смешанного букета пудры, мыла, синтетической одежды? Из-за
толстой двери, среди бензинной городской вони...
- Здравствуйте, - надменно и со стеснением проговорила девушка. -
Мне нужен товарищ Гришин.
... Под пальцами затрещал косяк - длиннорукий увидел ее шею и угадал
под блузкой острые соски. Она еще смотрела на меня, ожидая ответа, и вдруг
глаза перепрыгнули раз, другой, она отступила на шаг и запахнула пальто.
Сумочка мотнулась на руке.
Косяк гнулся и отдирался от дверной рамы. Я стоял, набычившись, весь
налитый дурной кровью, и слышал, что думает девушка. "Я тебя не боюсь. Не
боюсь. Нет. Не боюсь все равно! - выкрикнула она про себя, и сразу за этим:
- Мамочка... Что он сделал с Ромой?"
... Там что-то металось. Там говорило десятками голосов и мелькали
выкрики, подобно ветвям под ветром на бегу сквозь лес. Он рванулся вперед,
чтобы схватить ее, прижать к своей боли, но Я стоял, висел на сжатых
пальцах, а девушка поправила сумочку и спросила, раздельно выговаривая
каждое слово:
- Где Ромуальд Петрович?