"Рауль Мир-Хайдаров. Ранняя печаль (Роман)" - читать интересную книгу автора

было беженцев с Запада. Рушан живет в старинной части Мартука,
мусульманской, так называемой Татарке, где селились преимущественно татары,
казахи, башкиры, а в последние годы и чеченцы.
Наверное, белоголовый мальчик был из новых переселенцев и жил на другом
краю села, но в память почему-то западает - "Женя Дудченко". Так случилось,
что Рушан столкнулся с ним в жизни еще один раз, когда перед отъездом в
Ташкент недолго работал в том же поселке прорабом на строительстве крупного
элеватора. Женя тогда только вернулся из армии и искал работу, с чем всегда
в райцентре были проблемы. Рушан, конечно, помог ему устроиться. Был Женя в
то время рослым, статным, удивительно обаятельным парнем, таким и остался в
памяти...
Вскоре Рушан уехал из родных мест и лишь изредка, наездами, бывал в
гостях у родителей. Помнится, в один из таких дней поехали на речку Илек,
тогда еще полноводную, не загаженную сбросами заводов. Братва в основном
подобралась шоферская, и когда стали вспоминать давние годы, вдруг всплыла
фамилия того мальчика, - оказывается, он работал в городской ГАИ.
Они никогда не были ни друзьями, ни врагами. Их жизни, интересы не
пересекались, если не считать, что оба были земляками, выходцами из бедного
пристанционного поселка, который и для Рушана, и для Жени - та самая малая
родина, куда их иногда тянет с неодолимой силой и тоской.
Наверно, иногда вспоминаются ему летние ночи в сонном поселке, когда
высокий лунный свет скрадывает убожество запущенных улиц, и пыльные,
сомлевшие от азиатской жары палисадники с завядшей сиренью и отцветшей
акацией кажутся прекрасной декорацией к какой-то другой, нездешней жизни. А
быть может, видится зима с ее снегопадами, улицами в сугробах, и теплые
огоньки за стеклами прихваченных морозом окон, и как тянутся к стылому небу
синие струйки дыма. И, наверно, хоть раз в жизни да пришло на ум, что
определение из пушкинской строки - "дым отечества" - и есть эта хилая
струйка дыма из обвалившейся печной трубы отчего дома.
А впрочем, может, все совсем и не так, и ничего такого ему не видится и
не слышится, и не тянет его в поселок у железной дороги, где за прошедшие
годы мало что изменилось, и все, как и повсюду, медленно приходит в
упадок...
Рушан ведь совсем не знает этого парня, никогда не разговаривал с ним
по душам, не сидел рядом в шумном застолье, не знает, кто стал его женой,
есть ли у него дети. А может быть, жена Дудченко - бывшая одноклассница
Рушана или девушка с Украинской улицы, какая-нибудь очаровательная
хохотушка, которую он легкомысленно целовал темной ночью, провожая с танцев?
Наивный юношеский поцелуй, не обязывавший ни к чему ни его, ни ее...
Оборвалась связь времен, истлели нити, соединявшие с отчим домом...
Молодые так спешат вырваться из родного гнезда - непонятно куда и
зачем. Торопливо женятся, бывает даже по любви, на девушках из непонятных и
далеких мест, или выходят замуж за пришлых "принцев", и поездка к ее или его
родным превращается в пытку для одного из новоиспеченных супругов, ведь
каждый тоскует о своем доме, каждому снится своя река, родная улица, верные
друзья. С годами, чтобы не обижать друг друга, перестают навещать и тех, и
других родителей, ездят в переполненный ад - Сочи или Ялту, и корни
обрываются вовсе. Вот только когда незаметно подкрадутся сумерки жизни,
истает ясный день молодости, который и не заметил в вечном круговороте
бытия, вспомнишь вдруг, до спазма в горле, мальчика в полуторке, и пожалеешь