"А.Миронов. Одно дело Зосимы Петровича " - читать интересную книгу автора

- Так и я ненароком зашел. Незнакомый, чужой, а будто к себе домой.
Он не думал разговаривать со случайной своей собеседницей, как с
возможным свидетелем по делу Антонова. Еще раньше решил: "Обогреюсь, высушу
одежду и пойду либо к председателю колхоза, либо к кому-нибудь из здешних
коммунистов". А услышал ответ хозяйки на шутливую свою реплику, и даже
кружку с недопитым чаем оставил, насторожился.
- Почему ж ты чужой? - сказала старушка. - Не чужой, а свой. Наши двери
и до войны, и теперь всегда для своих людей открыты. Прежде, бывало, чаще
других профессор один из Ленинграда приезжал: песни наши да сказки, да говор
здешний записывал. Только после войны горем-горьким обернулись для него те
песни: в соседней деревне сына своего нашел, застреленного Алешкой
Антоновым...
- Постойте! - привскочил Буданов. - Какой профессор? Какого сына?
Хозяйка удивленно округлила чуть выцветшие голубые глаза:
- Неужели не знаешь? Был такой профессор, ученый из Ленинграда. То ли
Малышев по фамилии, то ли Малищин, точно уже и не помню. Не беда, пойдешь в
Старищи или в Петрово, там скажут: комсомольцы тамошние помогали ему и
могилку сына раскапывать, и опять хоронить.
- Зачем же они могилу раскапывали?
- Не знаю. Может, искал чего тот человек, а может, надеялся, что другой
кто в ней похоронен.
- В Старищах эта могила? Или в Петрово?
Настойчивость гостя начала беспокоить старушку, и, кажется, она уже
жалела, что так некстати затеяла этот разговор. Стала отвечать коротко,
односложно, а потом и совсем затвердила: "не помню", "не знаю", "спроси у
людей"... Зосима Петрович понял причину столь внезапной сдержанности
хозяйки: ждать-то ждала, а вот ради чего он явился в деревню, так и не
знает...
- Ну, вот что, мать, - заговорил Буданов, вытаскивая из нагрудного
кармана служебное удостоверение, - смотри: приехал я из Калининграда, из
управления Комитета государственной безопасности, чтобы узнать у здешних
жителей всю правду о преступлениях полицая Антонова. Ищем мы его, понимаешь?
Будем судить. И если вы нам не поможете, этот негодяй так и уйдет от суда.
Решай сама: свой я тебе человек, как ты говорила, или чужой?
Он спрятал удостоверение, поднял глаза и встретился с глазами много
пережившей, перестрадавшей женщины:
- Что же ты сразу-то не сказал, сынок?
А минуту спустя по бумаге уже торопливо скользило перо следователя,
излагавшего суть показаний, которые подробно и обстоятельно давала
свидетельница, престарелая колхозница деревни Хрычково Пелагея Семенова:
- До войны эта деревня считалась самой большой и богатой во всей
округе. Колхоз был крепкий, с достатком, люди в нем дружные, трудолюбивые.
Осени не проходило, чтобы о богатых урожаях хрычковских хлеборобов не писали
в районной, в псковских, а то и в ленинградских газетах: всей области
пример!
Но началась война, и все прахом пошло: одна беда за собой другую ведет.
Прежде всего фашисты разместили в колхозном правлении свою комендатуру, а в
новом здании школы - волостное управление и полицию. Потом приказали
хрычковцам работать на нужды "великой Германии". Ну, а дальше - купил
мерина, запрягай в хомут: всех - и старых, и малых из лучших домов вон на