"Юкио Мисима. Запретные удовольствия" - читать интересную книгу автора

весенних костюма и цейссовский фотоаппарат. Когда она уходила, ворот и оби
[3] ее кимоно были расшиты драгоценными камнями. В конце концов Сунсукэ был
богатым человеком.
Его вторая жена оказалась сумасшедшей. Одержимая навязчивой идеей, что
муж убьет ее во сне, она так ослабла от недостатка ночного отдыха, что
превратилась в истеричку. Однажды Сунсукэ, вернувшись домой, почувствовал
странный запах. Его жена стояла в дверях, преградив путь и отказываясь
впустить мужа.
- Дай мне войти, - попросил он. - Что за странный запах?
- Нет, тебе нельзя входить, - отвечала она. - Я очень занята.
- Чем?
- Ты всегда бросаешь меня и уходишь куда-то, поэтому я сорвала кимоно с
твоей любовницы и решила сжечь его. Боже, как хорошо!
Сунсукэ оттолкнул ее и увидел куски угля, тлеющие на персидском ковре.
Жена снова подошла к печке и, изящно придерживая длинный рукав кимоно, с
абсолютным спокойствием стала выгребать горящие угли и разбрасывать их по
ковру. В ужасе Сунсукэ пытался остановить ее. Она сопротивлялась, подобно
пойманной птице, изо всех сил бьющей крыльями.
Его третья жена оставалась с ним до самой смерти. Эта женщина с
большими сексуальными потребностями заставила Сунсукэ испытать все муки
супружеских отношений. Он ясно помнил, когда это все началось.
Сунсукэ всегда прерывал работу, чтобы заняться любовью, после чего его
работоспособность возрастала чрезвычайно. Обычно они с женой отправлялись
спать около девяти вечера. Некоторое время спустя он оставлял ее и
поднимался в свой кабинет на втором этаже, работал там до трех или четырех
часов ночи, а потом ложился спать здесь же, на узкой койке. Сунсукэ строго
придерживался заведенного порядка. С вечера почти до десяти утра он,
практически, не видел свою жену.
Однажды летней ночью он почувствовал странный порыв разбудить ее.
Однако желание продолжать работу умерило его пыл, и это повлекло за собой
беду. Действительно, той ночью, словно наказывая себя, Сунсукэ работал без
передышки до пяти часов утра.
Наверняка жена еще спит... Бесшумно он спустился по лестнице. Дверь в
спальню оставалась открытой. Жены нигде не было видно.
В этот миг Сунсукэ неожиданно осознал, что так происходит всегда.
"Должно быть, потому, что я придерживаюсь одного и того же графика, -
подумал он. - Я должен был знать, мне следовало бояться этого".
Скоро он взял себя в руки. Наверное, жена, набросив домашнее кимоно
поверх ночной рубашки, как обычно, ушла в ванную. Он ждал. Она не
возвращалась.
Сунсукэ в тревоге прошел по коридору и спустился по лестнице. Под окном
кухни за низким столиком сидела его жена в черном кимоно, подперев голову
руками. Еще не рассвело. Сунсукэ спрятался за плотными шелковыми
занавесками, которые закрывали выход в коридор.
Вскоре послышался скрип деревянной калитки в двадцати - тридцати шагах
от кухонной двери и тихий музыкальный свист. Настало время доставки молока.
В близлежащих дворах одна за другой залаяли собаки. Молочник был обут в
спортивные тапочки. Он радостно и бодро вышагивал по мокрой от ночного дождя
каменной дорожке, его молодое тело упивалось движением, обнаженные руки,
видневшиеся из-под коротких рукавов синей рубашки поло, касались мокрых