"Юкио Мисима. Запретные удовольствия" - читать интересную книгу автора

они старались не встречаться взглядом с Сунсукэ.
Это были глаза, наученные с детства никогда не смотреть на мужа, - при
этой мысли Сунсукэ бросило в дрожь. В то же время желание внезапно выйти из
своего укрытия исчезло. Он был не в состоянии и слова сказать и, более того,
не знал, как получить отмщение.
Через некоторое время молодой человек отодвинул дверь и ушел. Сунсукэ
тихо удалился на второй этаж.
Этот писатель, этот аристократ сверх меры имел единственный способ
избавиться от обид, которые преподносила ему жизнь. Его французский дневник,
в котором по определенным дням он исписывал целые страницы. (Сунсукэ никогда
не бывал за границей, но прекрасно владел французским языком. Три
произведения Гюисманса [5] - "Собор", "Там, внизу", "В дорогу!" - так же как
"Мертвый Брюгге" Роденбаха [6], он перевел на японский, просто чтобы набить
руку.) Если только этот дневник будет предан гласности после его смерти,
вероятно, возникнут многочисленные дискуссии по поводу того, не превосходит
ли он по своей ценности все его произведения per se [7]. Все те важные
элементы, которых его произведения были лишены, расцветали на страницах
этого дневника, но переносить их словесно в эти произведения - шло вразрез
желаниям Сунсукэ, который ненавидел голую правду. Он твердо придерживался
веры, что любая грань чьего-то таланта, в чем бы она ни выражалась, которая
проявляется спонтанно, - обман. И не только недостаток объективности в его
произведениях коренился в его творческом подходе, в его чрезмерно упрямой
приверженности к субъективности. Он до крайности ненавидел голую правду и
делал свои произведения скульптурами обнаженных тел, с которых содрана кожа.
По возвращении в кабинет Сунсукэ погрузился в свой дневник, в
болезненное описание тайного свидания на рассвете. Почерк его был ужасен,
словно он намеренно писал так, чтобы самому не прочитать эту запись, когда
он вернется к ней во второй раз. Как и дневники прошедших десятилетий,
стопкой сложенные на полках, страницы этой тетради были полны проклятий,
адресованных женщинам. Если проклятия в конечном счете и не возымели
действия, то лишь потому, что тот, кто творил эти проклятия, был не женщина,
а мужчина.
Легче процитировать отрывки из этого меморандума, полного скорее
памятных заметок и афоризмов, чем записей, которые обычно делают в дневнике.
Вот одна из них, сделанная в юности.
"Женщины не могут привнести в мир ничего, кроме детей. Мужчины могут
родить все, что угодно, кроме детей. Созидание, воспроизводство и
размножение - все это мужские возможности. Женская беременность - не что
иное, как этап воспитания ребенка. Это старая истина. (Стоит заметить, что
Сунсукэ не имел детей, что было почти делом принципа.)
Женская ревность - это просто ревность к созидательности. Женщина,
которая рожает сына и воспитывает его, вкушает сладкую радость, мстя
созидательности. Преграждая путь созидательности, она чувствует, что у нее
есть то, ради чего стоит жить. Стремление к роскоши и расточительности -
деструктивное стремление. Куда ни посмотри, побеждают женские инстинкты.
Изначально капитализм был мужской теорией, репродуктивной теорией. Потом
женский образ мышления поглотил его. Капитализм превратился в теорию
экстравагантности. Благодаря Елене в конце концов разразилась война. В очень
далеком будущем коммунизм тоже окажется разрушен женщиной.
Женщина выживает повсюду и правит, словно ночь. Ее натура находится на