"Павел Андреевич Мисько. Красное небо " - читать интересную книгу автора

К вечеру, когда я шел проведать Петруся, видел, как Таня несла из дому
в клуб посуду. Выходил от Петруся - опять она бежала в клуб, тащила что-то,
прикрытое полотенцем. Все заботилась о своих немцах...
Я старался даже не смотреть в ту сторону, но видел краешком глаза все.
И каждый раз от злости у меня дрожали руки.
В эту предновогоднюю ночь уснули мы с мамой поздно. Долго говорили о
довоенной жизни, вспоминали папу и брата. Как они воюют, где? Живы ли? Мама
поплакала немного.
Проснулись мы от криков "пожар!" и выстрелов. В прямоугольниках окон
вздрагивал кровавый багрянец.
- Сынок!! Хата горит! Одевайся быстрее!.. О, боже, о, милосердный... -
запричитала мать.
С перепугу у меня начались рези в животе, подкосились ноги. Я еле
выбрался во двор. Я знал уже, что такое пожар: совсем недавно, в прошлом
году и мы горели...
Вдоль забора в полумраке кто-то бежал. В руках у неизвестного сверкнул
огонь - ба-бах! Мне показалось, что я узнал Фильку Гляка, увидел его
обрез... Но почему он стрелял?
Горел клуб.
Из-за домов, что стояли по ту сторону улицы, видно было, как высоко в
небо вздымаются чудовищные языки пламени. А еще выше, словно стая огненных
птиц, взлетали, кружились в неистовом хороводе комья кострицы, обрывки
бумаги и еще чего-то. Полнеба было усеяно роями огненных шмелей... Даже на
западе, с противоположной от пожара стороны, небо краснело и колыхалось.
Напрямик от клуба было больше двухсот метров, но и здесь слышны были
гул, треск, ненасытный рев пламени. К счастью, ветер дул не в сторону хат...
- Такое смолистое дерево, не диво, что полыхает... Бревно к бревну
подбирали... Не поставим больше такого клуба... - вздыхала мать. Она понесла
назад в хату какой-то узел. - Оденься потеплее и будь начеку!
Одеваюсь и опять выбегаю на улицу. У каждого двора чернеют группки
людей, слышен сдержанный говор... Никто не суется, не бежит тушить пожар.
Пересекаю улицу, мчусь через чужой двор к клубу, а в сердце неудержимая
радость: так и надо этим фашистам! Фигу им, а не казарму на зиму!
Старый сад, деревья на фоне огня угольно-черные, с огненной окантовкой,
словно они уже обглоданы пламенем. Пляшут на розовом снегу длинные,
колеблющиеся тени, не черные, а почему-то густо-вишневые...
За строениями, садами и огородами тоже стоят группки людей. Некоторые,
подойдя и узнав, что горит, куда дует ветер, спокойно достают кисеты,
высекают кресалами огонь, прикуривают от тлеющих фителей. Молча, как летучие
мыши, шастают от группки к группке дети.
Ближе никто не подходил. Да и немцы не пускали, оцепив место пожара с
трех сторон. Пронзительно-звонко, как когда-то в горящем самолете, лопались
патроны. В жутком завывании огня иногда что-то глухо взрывалось, в воздух с
фырканьем и уханьем, разметав пламя в стороны, взлетали головни. Несколько
раз бабахнуло с того краю, где жили офицеры... Посредине здания с грохотом
обрушилась раскаленная докрасна жесть крыши, и в небо взметнулись мириады
огненных брызг...
Наталкиваюсь на Петруся и молча становлюсь рядом. Он без шапки, голова
перевязана сложенным в несколько раз пестрым женским платком. Петрусь
говорит, что не слышит на правое ухо - лопнула барабанная перепонка. Из уха