"Николай Семенович Мисюк. Ночной вызов (Повесть) " - читать интересную книгу автора

сквере. Перечислила анализы, назначения. Состояние непрерывно ухудшалось, и
вот... Словно оправдываясь, сказала, что ее пригласили слишком поздно, когда
уже не было ни рефлексов, ни реакции зрачков на свет, поэтому она до сих пор
так и не смогла поставить диагноза заболевания.
- Для больной это, по-видимому, уже не имеет значения, но мне придется
давать объяснения на клинической конференции. Не так-то просто доказать
нашему главному врачу, как сложна ситуация, в которой мы оказались, да он и
не любит прислушиваться к нашим доводам, а уж никаких оправданий и вовсе не
принимает. Если больная умрет, он мне такую выволочку устроит, воспоминаний
на двадцать лет хватит. А за что?..
Пескишев отлично понимал Зосю и ее положение, к которому невольно
оказался причастен сам. Собственно, о себе думать не стоило. Он мог со
спокойной совестью записать в историю болезни, что прибыл слишком поздно,
когда заниматься диагностикой уже не имело смысла. Но ведь и Зосю позвали
поздно, и лишь потому, что она была ночным дежурным. Единственно умное, что
она сделала, так это наладила искусственное дыхание, иначе все было бы давно
кончено. А вот теперь определенно больная умерла... или все-таки нет?
- Люмбальную пункцию делали? - вытирая руки, спросил Федор Николаевич.
- Нет, - почти одновременно ответили Круковский и Зося.
Своеобразие развития болезни не вызывало у Пескишева сомнения, что у
больной поражен головной мозг. Но что это за поражение: травма, инсульт или
что другое? Ответить на этот вопрос он не мог, поэтому любое заключение было
лишь догадкой. А всякая догадка, как известно, таит в себе возможности
ошибки. Ошибаться же профессору не позволяло самолюбие. Внести какую-то
ясность в характер заболевания могли только данные исследования
спинномозговой жидкости. К сожалению, вовремя взять ее не догадались.
Пескишев подумал, что больная фактически уже мертва. Однако это нигде
не записано. Следовательно, юридически она еще числится живой. Поэтому у
него есть все основания для проведения дополнительных исследований, чтобы
уточнить диагноз и назначить необходимое лечение. Все это было казуистикой
чистейшей воды; Федор Николаевич понимал, что пункция нужна вовсе не для
того, чтобы спасти больную, а для того, чтобы оградить от лишних
неприятностей врачей: издерганную, измученную Зосю и уставшего, как ломовая
лошадь, хирурга. Они сделали для спасения этой женщины все, что могли,
упустили только люмбальную пункцию, и это упущение, которое ничего не
изменило бы в положении больной, может им дорого стоить. Конечно, с точки
зрения строгой морали было во всех этих рассуждениях что-то неловкое,
неудобное, но сейчас лучше об этом не думать и не говорить...
- Попробуем, - сказал Пескишев и попросил Зосю помочь ему повернуть
больную на бок. Обтерев руки спиртом, он взял пункционную иглу и привычно
ввел ее между поясничными позвонками, как это делал бесчисленное множество
раз в прошлом. Вынув из нее мандрен, он увидел, как, словно нехотя, из
просвета иглы выделилось несколько капель бесцветной и прозрачной, как
слеза, жидкости.
Каждый опытный невропатолог знает, что при поражениях головного мозга
нередко причиной смерти бывает не само заболевание, а его осложнения.
Особенно опасен отек, вызывающий повышение внутричерепного давления,
смещения и ущемления мозгового ствола, где находятся жизненно важные центры,
обеспечивающие дыхание и сердечную деятельность. В таких случаях дыхание
прекращается мгновенно, на непродолжительное время усиливается сердечная