"Джулиан Митчелл. Подручный бакалейщика" - читать интересную книгу автора

делает.
- Да вот малюю этот окаянный плакат, - сказал он. - Подержите,
пожалуйста, за тот конец, а то все морщится, будь он неладен. А ведь
нельзя же, чтоб наше сердечное приветствие вышло кривое на один бок, как
вы думаете?
И я, делать нечего, подержал за конец, и помог ему малевать, и даже
прибавил несколько фиолетовых завитков к грибообразному облаку.
- Ну что ж, недурно, - сказал Гарри, когда мы кончили. - Теперь пусть
просохнет, а тогда мы наденем его на палки.
- Палки? - сказал я. - Какие еще палки?
- Две палки. По одной с каждой стороны. Надо его растянуть, чтобы всем
было видно. А то, если будет болтаться как тряпка, какой от него толк?
- А кто будет держать другую палку?
- Вы, - ответил он и даже не потрудился взглянуть на меня, просто
констатировал это как факт, нам обоим давно известный. Но мне это не было
давно известно, и я не намеревался валять дурака ни для Гарри, ни для кого
другого, так я ему и сказал, коротко и ясно.
- Бросьте! - сказал он. - Мы с вами покажем этой дохлой и полудохлой
публике в Картертоне, что мы не шутки шутим.
- Да иди ты ко всем дьяволам, Гарри! - сказал я. - Будь я то-то и
то-то, если я это сделаю.
Да, признаюсь, я очень грубо выругался. Ах-ах, какой ужас, учитель
знает такие гадкие слова! А откуда ученики их узнают, вы над этим
задумывались? "Будь я то-то и то-то, если я это сделаю", - сказал я - и
тоже не шутки шутил в эту минуту.
- Ну, значит, вы и будете то-то и то-то, вот и все, - сказал он.
На том у нас и кончилось, потому что Гарри прекрасно понимал, что меня
никакими силами не заставишь маршировать в этом походе, а тем более нести
этот чудовищный по безобразию плакат. И дни шли своим чередом, и
пасхальная неделя подходила все ближе, а Гарри все не мог разрешить свою
проблему. Он прямо разрывался на части: что делать? Взять и запереть лавку
на этот день? Или пропустить такой редкий случай поупражняться в пешем
хождении? И покупатели ему не помогали, даже, как нарочно, делали
наперекор - говорили, например: "Ах нет, этого я сейчас не возьму, лучше
закуплю все сразу в страстную субботу, у вас ведь будет открыто в субботу,
мистер Менгель, не правда ли?" И Гарри отвечал, да, конечно, а потом
уходил в заднюю комнату и ругался себе под нос. А надо сказать, к тому
времени, благодаря Гарри и его проблеме, многие в Картертоне
заинтересовались этим маршем, не я, конечно, я не взял бы на себя труда
даже дойти ради этого до северо-восточного края Чапменовской рощи, очень
мне надо смотреть, как кучка фанатиков парадирует на большой дороге! Но
другие говорили: а может, Гарри и прав, почем знать, наперед не скажешь,
и, может, они не все там малахольные, кто их разберет? А другие сердились
и говорили: это надо запретить, что за безобразие - загромождать дорогу,
да еще на праздниках, когда всякому хочется прокатиться. В трактирах то и
дело возникали перебранки. Как видите, даже юный радикал может вызвать
волнения, если постарается.
Гарри, конечно, был очень рад, что Картертон заинтересовался
демонстрацией, но сам не переставал терзаться из-за страстной субботы. Он
не любил упускать свою выгоду - усвоил этот принцип еще в ту пору, когда