"Владимир Митыпов. Долина бессмертников" - читать интересную книгу автора

Олегу не спалось. Конечно, Эльвира права. Дом держится на ней. Только
благодаря ей он может спокойно, ни о чем не заботясь, писать стихи и
выпускать книжки. Не думать об одежде и пище. А это очень важно - не думать
о мелочах быта. Хотя бы потому, что тут он, надо признать, беспомощен
совершенно. Взять вот случай с мебелью... Однажды, несколько лет назад,
Эльвира сказала: "Я слышала, можно достать импортную полированную мебель. Ты
разузнай-ка об этом". Олег отправился в магазин. Там ему ответили коротко:
"Очень редко. Почти не бывает". - "Но как же так... Я слышал... Люди же
где-то берут..." - недоумевал Олег. "Где-то, может, и берут, только не у
нас". Из магазина он ушел под хихиканье молоденьких продавщиц. Эльвира
хохотала: "Господи, да кто же так делает! Вот уж растяпа!.. Придется
самой..." - "Не нравится мне все это, - бурчал он. - Может, плюнем, а?" -
"Еще почему? - удивилась она. - Думаешь, у меня есть любовник-товаровед? Или
я украду? Все будет по закону и за наши с тобой трудовые деньги. Только ходы
надо знать, милый, ходы!" - "Ходы? Вроде тех, что прогрызают
жуки-древоточцы? Так ведь это же страшное вредительство! Мне один лесник
рассказывал: стоит дерево как дерево, вполне нормально выглядит, зеленеет и
цветет, а вот внутри оно совсем трухлявое - сплошные ходы!" Эльвира тогда
странно посмотрела на него, подумала немного и рассмеялась: "Ну тебя с твоим
художественным мышлением!" А через месяц с небольшим в их квартире
заблистали лакированными плоскостями всевозможные тумбочки, шкафы, серванты
и прочее. "Ну, что ты теперь скажешь?" - торжествовала Эльвира. "Я знаю
одно, - помнится, он почему-то расстроился, - мой старый письменный стол
гораздо лучше". - "Это в тебе, друг мой, зависть говорит", - Эльвира была
слишком довольна, чтобы огорчаться из-за такой благоглупости.
Заурядный, казалось бы, случай... Однако же именно благодаря ему у
Олега впервые зародилось подозрение, что в нынешний век практицизма и
деловых людей он со своей профессией стихотворца никак не является "нужным
человеком" в том смысле, какой вкладывают в это понятие, когда говорят о
ком-то, кто может как-то и чем-то быть лично, приватно полезным. С тех пор
он с невольной пристрастностью взялся отмечать про себя регулярные и
болезненные уколы мелочей быта. Допустим, отремонтировать электрическую
розетку он еще кое-как мог, но ведь среди соседей имелись такие доки,
которые умели застеклить окно, врезать дверной замок, выложить кухню
кафельной плиткой, починить протекающий кран, запросто достать
сверхдефицитные продукты и даже - с ума сойти! - каким-то образом раздобыть
материалы для постройки дачи или гаража. С подобными мужьями жены,
разумеется, жили как за каменной стеной. А Эльвира... Бедная Эльвира, бедные
жены поэтов вообще - все-то им приходится делать и доставать самим! Да и
уважением они в своем женском кругу пользуются куда меньшим, чем, скажем,
работницы торговли, модные портнихи, парикмахерши, жены "нужных людей"
разного калибра и ранга. А ведь, если разобраться, быть женой поэта - это
вам не сахар. То у благоверного, видите ли, творческий подъем - он пишет и
пишет, выкуривая горы сигарет, спит урывками, один в своей комнате,
раздражается по малейшему поводу и без повода, и в такие моменты его не то
чтобы послать за молоком в соседний магазин, но даже приблизиться не смей,
не стукни, ни брякни, ходи на цыпочках и не дыши. Еще хуже - если у него
вдруг начинается творческий кризис. Тут он становится чертовски зол,
капризен, лежит часами, нелюдимо молчит, потом вдруг исчезает куда-то, а
когда возвращается после полуночи - от него попахивает вином...