"Патрик Модиано. Из самых глубин забвения" - читать интересную книгу автора

белыми, но Линда хорошо знала это кафе. Именно там, как мне кажется, она и
доставала индийскую коноплю, запах которой пропитал стены квартиры.
Я сказал Савундре, что исправил ошибки во французском в той части
сценария, где действие проходит в Сен-Жермен-де-Пре. Он был встревожен.
Спрашивал себя, даст ли ему Рахман денег, и не лучше ли связаться с
парижскими продюсерами. Они-то готовы оказать доверие "молодым"...
- Но, кажется, Рахман тоже любит молодежь, - заметил я.
Я посмотрел на Жаклин, и она улыбнулась мне. Линда задумчиво повторила:
- Да, правда... Он любит молодежь...
Рядом с ней сел ямаец лет тридцати, маленький и похожий на жокея. Он
обнял ее за плечи. Линда познакомила нас:
- Эджерос...
Я запомнил это имя, несмотря на прошедшие годы: Эджерос. Он сказал, что
рад с нами познакомиться. Я узнал глухой голос, звавший Линду из-за двери
ее комнаты.
В тот самый момент, когда Эджерос объяснял мне, что он музыкант и
только что вернулся с гастролей по Швеции, появился Петер Рахман. Он шел к
нашему столику со странно неподвижным взглядом за стеклами роговых очков.
Линда вздрогнула от неожиданности.
Он встал прямо перед ней и отвесил ей пощечину тыльной стороной ладони.
Эджерос вскочил и защемил левую щеку Рахмана большим и указательным
пальцами. Рахман мотнул головой, чтобы высвободиться. Его роговые очки
упали. Савундра и я стали их разнимать. Остальные посетители, ямайцы, уже
окружили наш столик. Жаклин сохраняла полное спокойствие и, казалось, была
совершенно безразлична к этой сцене. Она закурила сигарету. Эджерос держал
Рахмана за щеку и тащил его к выходу, словно учитель, выводящий из класса
строптивого ученика. Рахман силился высвободиться и, сделав резкий жест
левой рукой, нанес Эджеросу удар кулаком в нос. Эджерос выпустил его.
Рахман распахнул дверь кафе и застыл на тротуаре.
Я подошел к нему и протянул роговые очки, которые подобрал с пола.
Внезапно он совершенно успокоился. Погладил щеку.
- Спасибо, старик, - сказал он. - Нечего волноваться из-за английских
шлюшек...
Вытащил из кармана пиджака белый платок и аккуратно протер стекла
очков. Потом торжественно водрузил их на переносицу, держа за дужки.
Сел в "Ягуар". Прежде, чем тронуть с места, опустил стекло:
- Единственное, чего я вам желаю, старина, это чтобы ваша подружка
никогда не походила на всех этих английских шлюшек...


За столиком царило молчание. У Линды и Майкла Савундры вид был
озабоченный. Эджерос спокойно курил. На одной его ноздре висела капелька
крови.
- У Петера будет отвратительное настроение, - сказал Савундра.
- Через несколько дней пройдет, - ответила Линда, пожав плечами.
Мы с Жаклин обменялись взглядами.
Я почувствовал, что мы задаем себе одни и те же вопросы: оставаться ли
нам на Чепстоус Виллас? И вообще, что мы тут делаем, с этими тремя?
Ямайские приятели Эджероса подходили поприветствовать его. В кафе было все
больше народа и все больше шума. Если закрыть глаза, то можно было