"Патриция Мойес. Специальный парижский выпуск [D]" - читать интересную книгу автора

- Вернее, втянула в эту историю бедного мальчика, - уточнила мать. (Она не
зря воспитала четырех красивых дочек.)
- Но он не испугался. Да, мой хороший?
Он смотрел на нее так, что было ясно: он не испугается ни самого черта, ни
пожара, ни наводнения, лишь бы быть с ней вместе.
- Ну вот, - Вероника снова стала серьезной. - В том, что Найт замешан, я
не сомневалась! Но у него должен быть сообщник - ведь сам он не ездил в
Париж. И я вот что придумала: стала болтать у него в ателье и повсюду, что
знаю его тайну. А в модных домах сплетни мигом разносятся. Потом я решила
исчезнуть. Думаю: спрячусь где-нибудь в безопасном местечке, а Дональд,
как ястреб, будет следить за квартирой Найта и узнает, кто сообщник. Тот
непременно явится к Найту, когда разнесется слух, что я исчезла. Ведь
каждый из двоих будет считать - что второй принял меры.
- Мне редко случалось слышать о более глупой затее, - заметил Генри. -
Неужели тебе не приходило в голову, что после твоего исчезновения Найт и
его сообщник и вовсе прекратят общение между собой? Когда я обнаружил
бедного Дональда на тротуаре против окон Найта...
- Я заплатил цветочнику десять фунтов, чтобы он уступил мне место, -
мрачно вставил Дональд.
- Ну не чудо ли он? - проворковала Вероника. - И ни разу не пожаловался.
Уж не знаю, глупая ли наша затея, но она удалась.
- Лишь после того, - возразил Генри, - как дело взял в свои руки более
здравомыслящий человек. Впрочем, расскажи, как это ты исчезла?
- Сперва мы выбрали Порчестер. Потом у Дональда заболела мать, и мы
придумали новый план, поинтересней. Дональд отправился в Эссекс в пятницу,
вроде как подготовить почву. В пятницу вечером я сама себе послала
телеграмму. На почте я вела себя как можно подозрительней... Надеюсь,
телеграфист меня запомнил: я старалась изо всех сил. Разве что не стояла
на голове.
- Он не голову твою запомнил, а ноги.
- Слушайте дальше. Телеграмма пришла в субботу утром, и я показала ее
Нэнси. Потом я намазалась парижской косметикой, раскрасилась, как индеец
перед боем, да еще надела красное пальто, - чтобы уж всем в глаза
бросаться. Держу пари, таксист меня тоже запомнил!
- Это точно, - сказал Генри.
- Потом я приехала на вокзал Ватерлоо и сразу в туалет. Заперлась в
кабинке и там переоделась в свой старый синий костюм, нахлобучила шапку из
кролика, стерла всю свою краску, навела огромные роговые очки. Дональд их
купил мне накануне.
- Так это ты была? - спросил Генри.
- О чем вы?
- Есть один милый старый джентльмен, перед которым Скотланд-Ярду надо
будет извиниться. Он клялся, что ехал с тобой в поезде метро, и подробно
описал, в чем ты была одета. Но мы ему не поверили.
- Он, наверно, решил, что вы просто тупицы.
- Ну, не такие уж тупицы, - сказал Генри. - Я-то понял, что ты переоделась
в кабинке и исчезла намеренно... Ты и волосы распустила, верно?
- Откуда вы знаете?
- Там всюду валялись твои заколки, и я нашел бумажную салфетку, вымазанную
этой страшной коричневой помадой. Был и еще один довольно странный факт: