"Павел Молитвин. Спутники Волкодава ("Мир Волкодава" #1)" - читать интересную книгу автора

накопившимися горестями, печалями и радостями. Вспомнили как-то и нового
колдуна: кто хвалил, кто рассказывал о затеях его с опаской, кто со смехом.
Не удержалась и Маути - сравнила его бледную кожу со вздувшимся брюхом
дохлой рыбы, и надо же было случиться, чтобы в этот именно миг Тилорн вышел
из кустов на берег ручья, возле которого девушки возились с глиной.
Чужак не подал виду, что слышал, как нелестно отзывалась о нем Маути.
Ласково улыбаясь девушкам, он попросил позволения посмотреть на их изделия,
если не нарушит своим присутствием среди них какого-нибудь табу или обычая
мекамбо. К тому времени Тилорн уже складно говорил на языке островитян,
освоив его в поразительно короткий срок, и так ловко задал вопрос и
обратился с просьбой, что ни у одной из приятельниц Маути язык не повернулся
прогнать чужака или хотя бы разъяснить ему, что неприлично мужчинам смотреть
на женское рукомесло, так же как женщинам не пристало выходить с мужчинами
на лов рыбы.
Что-то неладное Тилорн все же почувствовал. Быстренько осмотрел
выставленные на солнцепек приземистые неуклюжие корчаги, толстостенные
кривобокие горшки, кувшины и миски-развалюхи, покрытые расплывающимся
веревочным узором, смазанными, расползающимися точками и черточками,
казавшимися девушкам искусным орнаментом. Помял в руках жирную красную
глину, понимающе поцокал языком, похвалил мастериц и исчез в лесу так же
стремительно, как и появился.
Испытав чувство неловкости, Маути постаралась поскорее забыть
неприятный этот случай и, вероятно, забыла бы, но дней двадцать спустя
Тилорн неожиданно пожаловал на ее огород и вручил корзинку, в которой стоял
неправдоподобно ровный тонкостенный горшок, покрытый изысканным, четко
вытесненным узором.
- Неужели ты сам это сделал? - поразилась девушка, которой прежде
подобной посуды видеть не доводилось.
- Я сделал две дюжины горшков и кувшинов. Высушил сначала в тени, а
затем на солнце, но одному мне их не обжечь, и главное, я не знаю, как
отнесутся мекамбо к тому, что я занялся женским делом. За время пребывания
на этом острове я невольно нарушил столько всевозможных запретов, что хочешь
не хочешь приходится осторожничать, - ответил Тилорн, доверительно улыбаясь,
и Маути подумала, что кожа у него светло-золотистая, а вовсе не белая, глаза
глубокие и выразительные, что же касается удлиненных изящных пальцев, то
сила в них, похоже, таится немалая, и умелости их позавидует любой обитатель
Тулалаоки.
Тилорн рассчитал верно: любопытство и желание научиться лепить
редкостной красоты посуду, равно как и стремление загладить обиду,
нанесенную чужаку заглазной хулой, привели к тому, что Маути отправилась
смотреть на изготовленные им сосуды и приложила все силы, чтобы обжиг их
прошел успешно. Две самых больших корчаги, правда, лопнули, но остальная
посуда обожглась на славу, причем ровный красно-коричневый загар Тилорновых
горшок не шел ни в какое сравнение с пятнистым цветом керамических изделий
мекамбо. Воду они держали - лучше некуда, звенели - заслушаешься, да и
разбить их было не так-то просто. Когда же чужак объяснил Маути, что
никакого колдовства здесь нет, показал, какие добавки, кроме песка и золы от
водорослей, использовал для приготовления глиняной массы, и научил работать
на гончарном круге, девушка преисполнилась такого энтузиазма, что сама
вызвалась поговорить с Баули и Тофра-оуком. По ее мнению, изготовленная по